Легенда об Ураульфе, или Три части Белого - Марина Аромштам

И Барлет остервенело вдавливал их в песок.

Вдруг под ногами вспыхнуло. Ящерица в прыжке натолкнулась на факел. За нею — еще одна, и еще, и еще. Они загорались, как сухие сучки, обугливаясь мгновенно. Поднялась нестерпимая вонь. Люди кричали и били своих лошадей, заставляя двигаться дальше. Те выбивались из сил, скалили зубы, хрипели.

Но шаг за шагом туман все же начал редеть. И первые в караване сумели достигнуть края воронки. Барлет наконец почувствовал под ногами твердую почву. Он взглянул на принцессу. Лицо Аллибинды словно окаменело: ни страха, ни благодарности, ни отчаянья, ни раскаянья.

Она без всякого выражения оглядела растерзанных путников и кинула взгляд на воронку. Песка почти не было видно: его покрывали чешуйчатые тела — застывшие, полураздавленные, шевелившие лапами.

— Полупустыня не хочет пропускать меня дальше? Подставила свое брюхо? Выставила охрану? Пусть у всех, кто мешает мне, будут подобные стражи! Вот тебе, Полупустыня!

Принцесса швырнула горящий факел в воронку. Огонь занялся почти сразу. Но тут песок шевельнулся и посыпался вниз, увлекая куда-то в недра все, что было на склонах.

Барлет, рабы и погонщики завороженно следили за песчаным потоком. Скоро он скрыл без остатка следы противостояния. Какое-то время пламя пыталось пробиться к свету, но потом исчезло под толстым слоем песка.

Ящериный Пуп лежал у них позади — точно такой же, как прежде: в глубине клубился туман, а по краям сидели желтоглазые ящерицы с гребнями на спине и шевелили горлом.

* * *

Всадников и лошадей стало значительно меньше. Но это не так уж плохо. В Угоре Барлет не посмел хоть в чем-то перечить принцессе. А слишком большая свита выглядит подозрительно.

Хотя, по словам Дракинды, Правителю неизвестно, как и с кем прибудет невеста. Главное — не забыть про серебряное кольцо. Ураульф, увидев кольцо, не посмеет ни в чем усомниться…

И поцелует принцессу…

…сгорая от нетерпения, прижимая к себе слишком сильно, так что будет трудно дышать, — прямо в нежные сочные губы, и потом — сразу в шею, в шею, чуть прикусывая зубами, словно пес, нагнавший лосиху. Его оглушит запах кожи, горьковатый, лишающий мыслей. И он, подгоняя время…

…откроет ворота смерти…

Нет, Ураульф не успеет! Он не коснется принцессы.

Барлет убьет его раньше. Без оглядки. Без размышлений. Сразу, как только увидит.

— Охотник о чем-то задумался? Верный слуга Ураульфа, верно, ждет не дождется, когда мы достигнем цели?

От неожиданности Барлет чуть не вылетел из седла: как это вдруг принцесса оказалась с ним рядом? Ее слова звучали с холодной насмешкой:

— Я попрошу Правителя наградить тебя за исполненное поручение. Ты так слезно молил, чтобы я его пощадила.

Барлет убьет Ураульфа!

— У меня к тебе тоже есть одно поручение, — принцесса заговорила игриво. — Мне нужно еще кое-что отобрать у Полупустыни. Посмотри вон туда! Видишь колючий куст? Называется «ведьмин корень». Ты не дрожишь, охотник? Я могу продолжать? Это растение — редкость. Порошок из его корней — очень полезная вещь. А я иногда забавляюсь, приготовляя настои. Сруби его для меня.

Барлет нахмурился.

— Принцесса! Охотник не валит деревья. Это удел древорубов.

— Древорубы? В твоих устах это звучит брезгливо.

— Мы одолели их в очень тяжелой войне.

— Ты хочешь сказать мне «нет»? — принцесса сделала вид, будто сильно изумлена. — Прямо как тот проводник, что вывел нас из Угоры! Он тоже чего-то не мог. Он испугался ящериц. А ты боишься куста?

— Я не боюсь, принцесса. Но охотничья честь…

— Разве не ты обещал служить мне, как верный раб? Говорил, что готов на все — лишь бы только быть рядом?

Барлет промолчал.

— Ну, хорошо, охотник! Давай с тобой торговаться. Какую плату ты хочешь, если выполнишь мою просьбу?

У Барлета тут же кровь прилила к голове:

— Мне ничего не надо — кроме самой принцессы.

— Ты — наглец! Я тебе говорила? Но это бывает забавно. Эй! Там, впереди! Велите остановить караван. И принесите мне кресло. Я хочу посмотреть, как охотник управляется с топором.

* * *

Аллибинда уселась смотреть на работу Барлета — под шелковым балдахином, в окружении слуг.

Куст был похож на Духа Полупустыни — приземистый и кривой, с жесткой серой корой, с колючками вместо листьев.

Все так же хмурясь, охотник поднял топор и ударил. Стон обиженного ствола резанул его слух. Барлет чуть помедлил. Принцесса шевельнула бровями. Он сказал себе: «Ладно! Этот куст — не в Лесу. Не вековое древо толщиной в три обхвата. И никто не узнает об этом — ни охотники, ни древорубы».

Больше Барлет не думал — просто махал топором. Но куст не желал поддаваться и боролся с Барлетом, будто и правда был Духом Полупустыни: разбрасывал едкие брызги, безжалостно ранил кожу, старался засыпать глаза колкой древесной пылью. Беспощадное Солнце, помогая кусту, превращало порезы в нарывы. И с каждым новым ударом Барлет напрягался все больше. Мышцы его гудели, он обливался потом, но рубил и рубил, не давая себе передышки — раз принцесса смотрела.

Перед самым закатом куст повалился на землю. Барлет обнажил его корни и вырубил среднюю часть — бледно-серую, мягкую, похожую на человечка, лишенного головы. Принцесса сделала слугам знак припрятать добычу, а сама подошла к Барлету. Тот еле стоял на ногах, опираясь на топорище. Глаза его покраснели, лицо было серым от пыли.

— Ты развлек меня, древоруб. (Барлета перекосило.) Я люблю наблюдать, как напрягаются мышцы. Но ты неправильно смотришь, — зрачки Аллибинды сузились. — Ты — неверный слуга, признайся. Ты задумал убить Ураульфа.

«Как она догадалась?»

— Нет, лучше не признавайся, — принцесса приложила палец к губам Барлета, и скорпион желания дернул своим хвостом, прожигая ему нутро. — Не признавайся, охотник! Иначе мне придется наказать своего раба, — палец раздвинул губы и позволил Барлету осторожно его прикусить. — Запомни, если хоть волос упадет с головы Ураульфа, ты будешь просить о смерти и ее не дождешься. — Палец проник ему в рот и оцарапал щеку: Барлет ощутил во рут привкус соленой крови. — И еще, от тебя плохо пахнет… Оботрите его! — приказала она и оттолкнула Барлета.

* * *

Светила еще девять раз сменили на Небе друг друга, когда караван принцессы вступил на Лосиный остров.

В этот самый момент Полупустыня дрогнула, и Ящериный Пуп снова зашевелился. В лучах заходящего Солнца из глубины песков поднялись желтоглазые воины в чешуе с головы до ног. Каждый родился из крови, из подземной воды и огня, из камней и обиды. Предводитель с гребнем на шлеме замер, нюхая воздух, а потом огромное войско двинулось вслед каравану.