Артиллерия Ивана Грозного - Алексей Лобин

26 августа к Столбину вместе с воеводами был отправлен сведующий в артиллерийском деле Остафий Пушкин (один из управляющих Пушечным приказом), с которым были присланы 2 двадцатифунтовые пищали «Девки», (по 50 ядер на ствол), пищали «Собака» и «Лисица» (по 50–80 ядер на ствол), 2 пушки верхние «Александровских» (по 30 ядер каменных на ствол). Гарнизон Столбина не стал испытывать судьбы и открыл ворота.

На следующий день был взят и разорен Голбин, а крепостной наряд в составе 2 пищалей сороковых медных «на колесех» («одна 12 пядей, а другая 10 пядей»), медной пищали «Волконей» 7 пядей в длину, 2 тюфяков железных, пищали железной, 2 пищалей железных, тюфяка («полуторы пяди») и 77 пищалей затинных был перевезен в Чествин.

Гонец, прибывший в государев стан, доложил, что сдалась ливонская крепость Берзон (Борзунь), чье вооружение составило 11 пищалей скорострельных, 13 пищалей затинных и тюфяк, 5 пудов пороха, 400 ядер железных и свинцовых, 170 ядер к затинным пищалям. Тут же из захваченной Канцлемызы в Берзон были привезены 5 пищалей скорострельных со вкладнями (казнозарядных), 5 пищалей затинных гладких, 5 самопалов шведских, 4 «пищали з змейками, да две пары самопалов малых, да 3 лукошка зелья, да 200 ядер свинцовых»[669].

Во взятом Кокенгаузене (Кукосе) (гарнизон которого также поспешил сдаться) русскими трофеями стали 8 медных пищалей больших и средних по 4 гривенки ядро, 2 пищали скорострельные, 5 тюфяков, 57 длинных затинных пищалей и 12 коротких, 12 ручниц. Из состава государева наряда «в прибавку» оставлено 5 пищалей полуторных, а из капитулировавшей Кирпне (Керепети) в Кокенгауз велено прислать «долгую (т. е. длинноствольную) пищаль». На временное хранение в Кокенгаузе оставлены пищаль «Кобец» и «Дермлик». «А зелья в городе 60 бочок, а в них 400 пуд, да 10 бочок серы горячее, а в них 30 пуд, да к тому в прибавку, оставлено 100 пуд зелья; и всево в Куконосе зелья 500 пуд». Московских пушкарей для обслуживания городового наряда оставлено 5 человек, да из Пскова велено было снарядить 15 человек[670].

28 августа открыла ворота небольшая крепость Эрль (Ерль), вооруженная 3 пушками медными и двадцатью затинными пищалями. Пороха в городе захвачено очень мало – 12 кг, поэтому из состава государевой пороховой казны было доправлено 30 пудов[671].

Практически в тот же день русский отряд вступил в Леневард и захватил пищали полуторную и скорострельную «со всеми запасы», 2 пищали медные да 12 пищалей затинных и 100 пудов пороха.

1 сентября настала участь Вольмара (Володимерца). Маленький ливонский гарнизон поначалу хотел защищаться, но увидев, как русские стрельцы готовят «лесницы и щиты и примет», сдал город. На стенах крепости и в арсенале оказались по росписи 12 больших и малых пушек, 15 затинных пищалей, 10 пищалей скорострельных, 27 бочек пороха, 247 ядер железных, 50 ядер каменных, что «свинцом обливаны», 200 простых каменных ядер. В «прибавку» в Вольмаре оставлено 300 пудов пороха и 3 пушкаря, а из Пскова в ливонскую крепость командированы 12 пушкарей и 8 воротников, 3 сторожа, 2 кузнеца, 2 плотника.

В отличие от других ливонских крепостей, Венден (Кесь) решил обороняться до конца. Гарнизон пустил русских в плохо защищенный Нижний город, но когда воеводы кн. И.И. Голицын и В.Л. Салтыков пытались проникнуть в Верхний город, здесь их ждало упорное сопротивление: «И немцы с ними бой учинили, а в город не пустили их. И на том бою детей боярских и стрельцов многих побили и самово Василья Салтыкова ранили ис пищали по руке». Все переговоры о сдаче «Вышгорода» закончились ничем. И даже такие устрашающие действия, как сажание на кол взятых под Володи-мерцом немцев, не поколебали желание жителей биться до конца. Тогда «государь велел приступать и привесть наряд». Три дня жестокой бомбардировки сделали свое дело: огнестрельный наряд «город весь розбил, а у Вышегорода все стены розбили»[672]. Видя, что падение Вендена неминуемо, жители сожгли свое имущество, «а сами замуравилися в полатке з женами и з детьми, а под себя подкатили в погреб зелья, и то зелье под собою зажгли на утреной зоре, и полатку розорвало, и немец многих побило, а иных многих живых повыметало».

Артиллерийскими трофеями стали пушка дробовая, 8 пищалей девятипядных, 4 пищали полуторные, 2 пищали семипядные, 79 пищалей скорострельных, 100 ядер к затинным пищалям. После большого взрыва в погребе осталось только 5 пудов пороха. По указу Ивана Грозного велено привезти в Венден 300 пудов зелья, 300 ядер ко всем пищалям. Часть боеприпасов должны были быть еще привезены из Феллина. Городовой наряд должны были обслуживать 5 московских и 13 псковских пушкарей.

При подходе к Раненбургу (Ровному) передовых отрядов от языков были получены сведения о защитниках крепости – 140 солдат, 40 вооруженных горожан, а также «7 пищелей больших, ядро з гусиное яйцо, да затинных пищалей со сто и болыпи». Только после взятия города выяснилось, что на самом деле стены и башни защищали 6 пищалей медных, 6 пищалей железных, 4 пищали железные скорострельные, 88 затинных. Пороха на все стволы было 150 пудов, 355 ядер к орудиям, 150 пудовых ядер для мортир и 90 простых ядер. В Раненбурге оставлен пушкарь, 50 пудов пороха. В помощь к московскому пушкарю из Пскова выписаны 2 пушкаря, 2 воротника, 2 сторожа, кузнец и плотник[673].

10 сентября 1577 г. пал Трекатен (Трекат). Наряду в городе оказалось: 5 фальконетов медных, небольшая пушечка полковая, 2 пищали скорострельные, 50 затинных пищалей, бочка пороха и 7 полубочек. Государь распорядился из Пскова прислать в Трекат для обслуживания городовой артиллерии 5 пушкарей и 4 воротников, кузнеца, плотника и сторожа.

Таким образом, к осени 1577 г. поход Ивана Грозного в Ливонию был триумфальным. У ног московского царя лежала поверженная Ливония, города и рыцарские замки либо капитулировали сразу, либо взяты штурмом.

Собранная московская осадная артиллерия одним своим видом продемонстрировала исключительную мощь. Не понадобилось ни длительных осадных работ, ни дополнительного «наряда» из Москвы – захват крепости решался за день-два.

Между тем, какую картину состояния ливонской артиллерии мы видим? Описи захваченного оружия показали дефицит как артиллерийского вооружения, так и боеприпасов. В городах попросту отсутствовали крупнокалиберные орудия, способные подавлять батареи осаждающих. Да и состояние ливонских пушек оставляло желать лучшего – много кованых железных стволов, мало бронзовых, пороха не хватает, станки и колеса «худы», мастеров для починки стволов и лафетов нет.

К концу 1577 г. в ливонских крепостях, занятых русскими, уже остро стояла проблема обеспечения городовой артиллерии пушкарями, орудиями и боеприпасами. Некоторые воеводы не соблюдали режим охраны у орудий и не следили за состоянием «в сполошное время» артиллерии. Так, начальник артиллерии («воевода у наряда») г. Резицы Р. Алферьев жаловался в Разрядный приказ о злоупотреблениях резицких воевод кн. П.С. Лобанова-Ростовского и Д.Г. Ржевского, что они «пущают ночью людей своих в город [с] сеном и с пивом, а Данило, государь, Ржевской и лотышей к собе пущает ночью в город [с] своими людьми. Да и в тот, государь, город к собе оне лотышей пущают в день, где стоит твой государев наряд. Да посланы, государь, с ними твои государевы пушкари для городовово наряду, и оне, государь, тех пушкарей отпустили во Псков торговать, тольки, государь, у них один пушкарь, да и тот болен»[674]. Во Владимирце к этому времени осталось всего 4 пушкаря, а в Круцборге – 6, причем круцборгский воевода кн. М.М. Путятин в отписке в Городовой приказ указывал, что в крепости башни исправлены, сделаны три дополнительные башни, но «наряду на них нет, стрелять не из чего»[675].