Стены молчания - Филип Джолович

— Приити, — пробормотал Радж.

— Что с ней?

Развязался еще один узел.

— Ты проверишь, чтобы с ней все было в порядке? — Радж был в отчаянии.

— Нет уж! Я вытащу тебя отсюда. — Одна из полосок огня подобралась к голове Раджа. Я прыгнул к нему и попытался потушить ее толстой папкой с бумагами. Затушив огонь, я заметил корешок папки. «Гакстейбл». Картон уже выгорел местами, и когда я отпустил папку, десятки исписанных листов разлетелись в разные стороны и тут же вспыхнули в полете.

Радж снова застонал.

— Бесполезно, Фин.

Я увидел еще лент десять, которые были привязаны к ножкам столов и стульев. Полукруг из мебели вокруг отделял нас от стены оранжевого пламени, которое трещало и визжало, поднимаясь все выше благодаря отсутствию преград и обилию кислорода, пыли и бумаги. Нас обдавало жаром приближающегося огня. Язычки пламени не двигались куда-то в одну сторону — они собирались пожрать все вокруг себя.

Радж был прав, это безнадежно.

— Как связаться с Приити? — спросил я. — Ты говорил, что она только звонила тебе.

Он закашлялся. Я видел, как слюна вытекала у него изо рта.

— Номер ее абонентского ящика, — выговорил он, — 9735. Место называется Бейвиль.

— Я все выясню. Даю слово.

Казалось, Радж успокоился, словно приготовился умереть, сгореть заживо. Что натворил этот бедняга?

— Ты думаешь, я плохой человек? — спросил он.

Я бросил папку «Гакстейбл» на пол и поднял его голову. Я почувствовал, что у меня загорелась спина.

— Нет. Ты очень благородный парень. В таком плохом месте ты сумел сохранить благородство.

Такие люди, как Радж, обычно попадают под колеса чьего-то грузовика амбиций. Никто не оплакивает их уход из жизни, да и вряд ли кто-нибудь замечает его. Таких людей никто не благодарит, их вклады и жертвы остаются незамеченными в эйфории того успеха, которого они помогают достичь Аскари и его клиентам.

И вот награда.

— Спасибо тебе, — я крикнул эти слова ему на ухо. Он должен был услышать меня.

— Прости, что я взял тебя к Бабе Маме, — еле выговорил он. — Они заставили меня. Аскари заставил меня, но даже он повинуется кому-то еще. И не бойся, у тебя ничего не было с той девушкой. Я запретил ей, сэр. Они грязные девушки…

На полсекунды показалось, что пламя изменило свое направление и отступило.

Но потом оно снова пошло в атаку. У меня закружилась голова, когда я попытался встать на ноги. Волна пламени отбросила меня от связанного Раджа.

Я очнулся на куче обуглившейся бумаги. В десяти футах от меня был шар огня, в центре которого лежало что-то, напоминающее огромный чернеющий хот-дог.

Я отвернулся.

Дым сгустился. Казалось, огонь был везде. «Если я поползу не туда, то умру здесь вместе с Раджем», — понял я.

Проход в стойке — вот что мне надо найти. Потом можно добежать до лестницы и выбраться из этого ада.

Сначала надо найти стойку. Я пополз в сторону и уперся в другой стол.

Я не мог дышать. Втягивать в себя воздух было все равно что нюхать кирпич. Я развернулся и пополз в противоположную сторону. Я принялся похлопывать по полу, так как мои ладони утопали в кучах горящей бумаги и расплавленного пластика, капавшего с сидений стульев.

Что-то упало на пол неподалеку. Может, штукатурка с потолка, а может, и вентилятор. «Вот и все», — подумал я. Через пару часов я должен был быть на борту самолета, направляющегося в Нью-Йорк. В Нью-Йорке я был бы окутан солнечным светом, конечно, если Терри удалось бы все провернуть. И потом, вооружившись целой кипой бумаг из своего дипломата, я собирался расплющить всех этих ублюдков.

Но пока ничего не получалось.

Я начал падать. Я очень удивился, когда обнаружил, что передо мной ничего не было: ни стола, ни стула, ни стойки.

Я нашел проход.

Я отполз на несколько ярдов. Дым все еще был плотный, но жар менее интенсивный.

Затем я услышал крики и шаги. Я направился к ним и понял, что падаю. Дым немного рассеялся, и я вздохнул. Мне казалось, что я лечу по воздуху. Может, я умер?

Пожарный поймал меня.

Послышался звон, когда кислородный баллон, висевший у него за спиной, ударился о стол. Я услышал, как он закричал от боли и злости.

Пожарный попытался схватить меня.

Меня не надо было спасать, я спас себя сам. Я схватился за перила и пополз вниз по лестнице мимо целого ряда пожарных.

Я выбрался из здания. Собралась большая толпа: полиция, солдаты, пожарные и зеваки. Некоторые из них раскинули руки, словно хотели обнять меня и утешить. Я наорал на них.

Последовал громкий взрыв, и дождь из стекла и обломков обрушился на толпу.

Я побежал, как черт, по дороге и сразу же свернул в первый переулок, который увидел.

Прошло пять минут, прежде чем мои легкие стали воспринимать кислород.

Радж был мертв. Бедняга. Но я был жив. Обгоревший, но все же живой. У меня кололо в спине. Я попытался выгнуть шею, чтобы посмотреть на ранение, попытался нащупать эту рану. Мои глаза беспрерывно слезились, моргали, их жгло, но я заставил себя осмотреть место. Льняной костюм был прожжен, и сгорела рубашка. Я не мог разобрать, где заканчивалась обгоревшая ткань и начиналась обожженная плоть. Лучшим проводником была боль. Правая рука тоже очень сильно пострадала. На ней начинали затвердевать кусочки расплавленного пластика. Они отвалились, и на коже оставались ужасные пятна.

Я провел руками по волосам. Боже! У меня в руке была кучка пепла, а от моей шевелюры осталась лишь небольшая щетина.

Я похлопал по карману пиджака. У меня все еще был паспорт, деньги и билет на самолет. Но мне надо было вернуться в отель, чтобы забрать вещи. Я должен поторопиться и уехать в аэропорт, прежде чем кто-нибудь заинтересуется личностью обугленного человека, выскользнувшего из пожара в здании Аскари и самым неблагодарным способом отказавшегося от любой помощи.

Я слышал, как поблизости визжат сирены. Я слышал рев толпы. Казалось, людям очень нравилось представление.

Боль раскалывала меня пополам, и я почувствовал приступ тошноты. Мне надо вернуться в отель.

В конце улочки был небольшой рынок, ярко освещенный и даже сейчас все еще шумевший. У меня не было выбора. Я стал пробираться через него, стараясь держаться ровно и прямо. Люди пристально смотрели на меня. Дети скакали вокруг, иногда дотрагивались, и мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не пнуть их.

Вдруг впереди я увидел дорогу. Черно-желтые такси проносились мимо, как злые шершни. Через пару секунд я буду на заднем сиденье одного из них. Я расслабился, но в ту же минуту приказал себе собраться с силами: до отеля еще далеко.