Трое на пути в Хель-Гейт - Евгений Кривенко

Ощущение падения, а затем их окутывает серая пелена. Перебои сердца, тоска сдавливает грудь.

— Серая зона? — удивляется Матвей. — Мы вроде без посторонних.

Глайдер покачивается на опорах — автопилот совершил посадку. Медленно светает. Матвей оглядывается. — Ни хрена себе, — говорит он.

Глайдер стоит на голом каменистом берегу, впереди простирается маслянистая гладь озера. Не особенно большого, на другой стороне тоже холмы и тоже ни признака растительности. Серое небо пересекает пульсирующая золотая арка, по горизонту выступают лиловатые зубцы гор… а ведь знакомых.

— Мы недалеко от Индигирки, — голос Толумана немного осип. — На берегу озера, над которым ты совершаешь переход. Только ни мха, ни травинки, растительности вообще нет.

— Аргос, где мы? — спрашивает Матвей. И после молчания качает головой. — Ну и ну, информация заблокирована.

Какое-то движение справа. Толуман поворачивается… эх, «Сайги» нет!

К ним приближалась долговязая фигура в белом. Когда подошла к глайдеру, Толуман забыл дышать. Не человек! В полтора раза выше него, а в лице некая чуждость, хотя черты вроде обыкновенные. Матвей поднял дверцу.

— Здравствуйте, Румата, — вежливо сказал он, а Толуман опомнился и задышал снова. Слава богу, знаком Матвею.

— Здравствуйте, — ответил тот и поглядел на Толумана. Глаза, как розоватые льдинки.

— Толуман, — представил его Матвей. — Муж Элизы.

— Весьма приятно, — холодно сказал Румата, хотя приятных чувств, похоже, не испытывал. Есть ли у него чувства вообще?

Он сел на валун рядом с глайдером, однако голова все равно возвышалась над машиной. Толуман поежился: в кабину задувал холодный ветер, это вам не жаркая пустыня близ Ордоса. Но Румата, похоже, не испытывал неудобств.

— Я вас задержал, — начал он размеренным голосом, — чтобы лучше уяснить ваши намерения. И сопоставить возможную пользу с негативными последствиями ваших действий. Я обеспокоен последними из них.

— Применение режима «зеркало»? — спросил Матвей. — Думаю, никто не погиб. А без этого нас захватили бы в плен.

— Тебе не обязательно было появляться там, пускай твой родственник выпутывался бы самостоятельно. А теперь о наших технологиях могут узнать больше.

Обидно сквозящее в голосе пренебрежение… А ведь русский язык визитер знает хорошо.

— Вряд ли люди в глайдерах что-то запомнили, — спокойно сказал Матвей. — Кратковременная память стирается от разряда парализатора. И записи электронных устройств тоже.

— А если за вами наблюдали с летательного аппарата? Я не собираюсь это проверять, надеюсь, что главное ты понял. О даймонах и Саде люди должны знать, как можно меньше. Так вышло, что ты с сестрой родились и получили воспитание в Саду, но вы слишком активно вмешиваетесь в дела земного мира.

Толуман наконец не стерпел холодного поучающего тона:

— Не согласен. Даже смутное осознание Сада или Хёрая, как называют его в Японии, вдохновляет и влечет ввысь. Если вас как-то заботят судьбы нашего мира, вы должны учесть это.

Румата пристально и уже не так холодно поглядел на Толумана.

— Это интересная мысль, — сказал он. — Как-то не приходило в голову, хотя мы, конечно, не люди. Надо будет просчитать.

— И учтите, — вступил Матвей. — Я случайно оказался замешан в эту историю. Но теперь мне дорога Кэти и ее планы. Наверное, еще девочкой она прониклась мечтой отца о Великой северной магистрали — от Канады через всю Россию. Если она погибнет, то я выйду из игры. Останется один Толуман и неизвестно, хватит ли у него сил. Магистраль все равно будет построена, но она облегчит проникновение Китая в Северную Америку, даст ему доступ к огромным природным богатствам Сибири, станет осью, вокруг которой станет ускоренно формироваться мировое тоталитарное государство. Помнится, Владычица Сада мечтала о другом мире, где… — Матвей вдруг замолчал.

Румата пристально смотрел на него, и через некоторое время кивнул.

— Да, о некоторых вещах пока рано говорить. Я ценю твою осторожность. И искренность тоже.

Он поглядел на Толумана: — Странно. Я только что снова прикинул вероятности. Вероятность того, что магистраль все-таки будет построена и возникнет свободная Северная федерация, впервые превысила пятьдесят процентов. Сейчас она достигла шестидесяти. Вы сделали что-то важное в Ордосе.

Толуман удивился: — Вроде ничего. Просто личная встреча.

Румата встал со своего булыжника — долговязая фигура в белом среди голых камней.

— Мы продолжим сотрудничество. Извините за доставленное неудобство.

Снова стало темнеть. Серая пелена, ощущение тоски, наконец опять брезжит свет. Глайдер стоит на зеленом мшистом берегу, волны хлопают о камни, а вокруг золотой осенний пейзаж Индигирки.

— Где же мы побывали? — устало сказал Матвей. — Я привык к Румате, но и меня порой пробирает дрожь. А Элиза его на дух не переносит.

— Кто он? — спросил Толуман, тоже еле сдерживая стук зубов.

— Даймон, — хмуро сообщил Матвей. — Древняя цивилизация, могущественная, чуждая. Хотя не настолько, как некоторые, даже имя взял из какой-то земной книжки… Но хватит о них. Куда нам?

— В Усть-Неру, она недалеко.

Кэти наверное оповестили с пункта охраны, так как она встретила их уже в дверях.

— Где тебя носило? — гневно спросила она Матвея, и бросилось в глаза сходство с Юкико: светло-зеленые глаза потемнели, став почти как у той. — Обещал всего на несколько часов, а пропадал два дня.

Два дня? Толуман покосился на часы: и вправду, он оставил Ордос два дня назад. Бедная Элиза, наверное тоже беспокоится.

— Извини, дорогая, — сказал Матвей и глянул на Толумана. — Это тот мир, где один камень. Похоже, время там течет быстрее, чем где-либо. Так сказать, тонкий намек со стороны Руматы. Представляешь, если бы он задержал нас там на день?

— Какой мир? — буркнула Кэти. — И вообще, рассказывайте. Сначала ты, Толуман.

Дескать с тобой, Матвей, я потом разберусь. Толуман улыбнулся, сел поудобнее и начал говорить. Когда рассказывал о Прескотте, Кэти поморщилась:

— Он прислал свои предложения, в принципе приемлемо. Ты уверен, что больше не будет мешать?

— Я ни в чем не уверен, — вздохнул Толуман. — Я повидал еще Нейта, но тот ничего нового не сообщил. Мы и так были уверены, что это цзин. А в Ордосе я ничего не узнал, город пришлось срочно покинуть.

Он глянул на Кэти, вот она удивится.

— Тот андроид у Ивэна был скопирован с настоящей Юкико, гейши в Ордосе. Я ее навестил.

Кэти усмехнулась: — Ходишь по гейшам? Ну, Элиза тебе устроит.

— Вряд ли. Разве что удивится, но еще сильнее удивишься ты. Помнишь, отца на некоторое время задержали в Японии. Оказывается, у него там случился… случилась любовная история.