Каждый в нашей семье кого-нибудь да убил - Бенджамин Стивенсон

Марсело и Одри уселись в кожаные кресла, как король с королевой на троны. Кроуфорд и Джульетта встали позади них с двух сторон от камина, видимо, проведя выходные среди Каннингемов, они поняли, что значат слова «безопасная дистанция». Кэтрин стояла, опираясь рукой на спинку кресла Одри. Энди присел на журнальный столик, хотя, похоже, ощущал ненадежность этой конструкции, а потому приподнимал колени и старался держать бо́льшую часть веса на подушечках стоп. София устроилась на полу. Сцена была похожа на свадебную фотографию, как вчера на ступенях крыльца, только эту снимали ближе к вечеру, когда гости в большинстве разошлись, у всех красные от выпивки носы, одежда местами порвана, руки разбиты и засунуты в кухонные прихватки. Гэвин не присутствовал, как невиновный, согласно первому правилу, и загружал наши вещи в снегоход. Я позаботился о том, чтобы дверь была закрыта, потому что убийца всегда пытается сбежать, как только его разоблачат.

Возбуждение от сделанного открытия постепенно улеглось, и теперь мне нужно было придумать, как выдвинуть свои обвинения, чтобы они прозвучали логично. Затруднение вызывал вопрос: с чего начать? В комнате много убивавших, но только один убийца.

– Так что? – первым заговорил Марсело, нетерпение выдавало его любопытство.

Вот он и вытащил жребий. Я решил начать с него.

– Пришло время нам всем честно признаться, почему мы здесь, – сказал я, вынул из кармана GPS и бросил его отчиму.

Он не сразу понял, что это. Хотел спросить, откуда я взял его, но вспомнил, как мы встретились на улице во время снегопада и он отдал мне эту штуку перед разбитым окном своей машины.

– Ты новый инвестор Гэвина, готовый вложиться в покупку этого курорта. Разумеется, это ты. Из всех присутствующих только у тебя достанет на это средств, и как еще Кэтрин могла убедить тебя приехать сюда на выходные? Ты ненавидишь холод больше, чем София, и ворчал по этому поводу все время. Именно поэтому ты так досадовал, что Кэтрин забронировала для нас места в шале. Тебе было известно, что Гэвин собирается снести отель, и ты хотел посмотреть, какие в нем номера, чтобы оценить, стоит ли его сохранять.

– Да, я здесь налаживаю деловые контакты, это верно. Я заметил, что курорт выставлен на продажу, когда Кэтрин забронировала здесь места. А какое это имеет значение?

Марсело произнес речь в свою защиту на повышенных тонах, привычный к тому, чтобы опровергать обвинения, а не быть в роли обвиняемого. Он держался твердо и даже выпятил грудь от возмущения.

– Никакого. Но два дня назад ты солгал, сказав, что Одри плохо себя чувствует и не может выйти к обеду, – произнес я. – Не показалось ли тебе странным, что сперва она попросила тебя солгать, а потом увязалась за тобой на встречу с Гэвином? – Я уже знал, что это было связано с тем, что Одри хотела обеспечить Майклу алиби после того, как она надеялась убедить Маколи уехать. Марсело подтвердил бы ее ссылку на недомогание, и она смогла бы пропустить совместный обед. Я видел сомнение в глазах Марсело, который искоса поглядывал на жену.

Наконец он откашлялся и сказал:

– Я никого не убивал.

– Это еще одна ложь, не так ли?

– Я не прикасался ни к Майклу. Ни к Люси. Ни к этому парню в снегу.

– Речь совсем не об этом.

– Тогда просвети меня. Кого я, по-твоему, убил?

– Меня.

Вода была такая холодная, что сердце замирало, когда я погрузился в озеро, помните? Джульетте пришлось воскрешать меня с помощью сердечно-легочной реанимации. Это специальный термин, но он совершенно точно и исчерпывающе описывает происходившее.

– Давайте разберемся в том, что нам известно, – сказал я. – Мы все знаем, что Майкл убил человека по имени Алан Холтон. Некоторым из нас известно, что Алан Холтон – это тот самый человек, который застрелил моего отца Роберта. Очень немногие из нас в курсе, что Роберт погиб, потому что работал под прикрытием на полицию. Его последним доносом, последней информацией, которую он передал детективу Хамфрис…

– Ты сказал Хамфрис… – встрепенулась Эрин, быстро собирая вместе кусочки, которые я выкладывал на стол; произнесенное мной имя дернуло за шнурок колокольчика – это была одна из жертв Черного Языка.

– Да. Пожалуйста, не забегай вперед. – Я улыбнулся. – Роберт должен был передать ей фотографии, изобличающие убийцу, мы до них еще доберемся. Снимки никто так и не нашел, несмотря на отчаянные усилия Алана и Одри. И вдруг три года назад они оказываются в руках у Алана, который выставляет их на продажу. Марсело, ты пытался помешать мне, чтобы я ничего из этого не узнал.

Пальцы отчима скрипнули по кожаной обивке подлокотников кресла, он ухватился за них крепче. Но промолчал. Марсело позволял мне высказаться до конца, хотел уяснить себе, много ли я знаю. Выступать с речами и заполнять для меня пробелы он не собирался на случай, если ему будет нужно подловить меня на слове. Ну и пусть, я знал, что не ошибаюсь.

– Марсело, это ты устроил сделку Роберта с детективом Хамфрис и первый заметил, что ее условия нарушались. Одри рассказала тебе о том, что сделали Саблезубые с Джереми, когда ты помогал ей окончательно уладить юридические дела, связанные с его смертью. То есть ты знал, как опасно то, что получил Майкл, для человека, у которого это было. – Большинство сидевших в комнате понятия не имели, на что я намекаю, но я говорил только с Марсело. – Увидев грязные руки Майкла и странную машину, на которой он приехал сюда, ты заподозрил, что он что-то откопал. А ты всегда опасался, что это имеет какое-то отношение к Ребекке Маколи. Ты не знал, что нашел Майкл, но забеспокоился, как бы не начались неприятности вроде исчезновения и гибели людей, как погиб Роберт много лет назад. Ты хотел избавиться от найденных Майклом улик. – Я подождал, пока смысл моих слов станет ясен. – Но… ты делал это не для того, чтобы замести следы своих преступлений. Ты хотел защитить Майкла, верно?

Марсело забился в кресло.

– Я не хотел навредить тебе. Рассчитывал, что фургон просто скатится с горы. Думал, это будет выглядеть как несчастный случай, – признался он. – Модель была старая, так что я просунул в окно вешалку для одежды и поднял ручник, но у меня не было ключей, чтобы запустить двигатель. Тогда я налил под колеса горячего кофе, чтобы растопить снег. Мне помешал Кроуфорд, который бежал наверх, чтобы вытолкать вас из хозяйственного сарая. Пришлось убраться оттуда, и я не успел столкнуть фургон под гору.

В голове у меня прозвучал голос Эрин. Тут какая-то коричневая гадость на земле, может, тормозная жидкость. И я вспомнил пустой стаканчик от кофе, стоявший на приступке у задней двери фургона.

– Я не думал, что кто-нибудь заберется в кузов и начнет скакать там. Мне жаль, что ты повредил руку. Клянусь, я только хотел, чтобы ты не узнал, что там внутри. Черт, я и сам этого не знал! В то утро, когда нашли труп на склоне, я очень испугался, а потом ты спросил меня про Хамфрис, и я понял, что это неспроста и добра не жди. Мне хотелось отвести от нас беду, сделать так, чтобы те, кому так дорог этот секрет, поняли, что он скрыт навеки. Я просто хотел, чтобы все это закончилось. Клянусь своей жизнью!