Я и мой летучий мышь - Дарья Ковальская

Червяк выпал из пальцев, мне стало тошно посреди этого белого шевелящегося моря.

— Не бойся. Они не настоящие, — поглаживая ближайшего и грустно улыбаясь, — просто плод моего воображения. Убрать?

— Да, если можно… пожалуйста.

Она закрыла глаза. А в следующую секунду я сидела на рыжем пушистом ковре из шкур тигров. Черные полоски удачно гармонировали с рыжевато-белым фоном. А главное — больше нигде никто не ползал. Задумчиво смотрю на окно. Странно, но выйти я не спешу. Хочется узнать побольше. А еще выспаться. Последние дни я спала мало и постоянно была на нервах. Теперь ошейника нет, и организм потихоньку расслабляется, отмахиваясь от моих желаний и попыток быть бодрой.

— Что еще ты хочешь узнать?

— Как пользоваться камнем?

— Так же, как ты пользовалась браслетом.

Задумчиво на нее смотрю.

— Предлагаешь плевать на живот, а потом тереть его, пока кто-нибудь не умрет?

— Зачем плевать? Просто погладь и мысленно сформулируй свое желание. Вот и все.

— А как его отдать василиску? Ну хотя бы ненадолго, иначе жить мне останется совсем ничего.

Черные глаза утратили поволоку и стали более жесткими, что ли. Кошусь на кровать, все более четко ощущая, что хочу спать. Подумав, я стянула одеяло и накинула его себе на плечи, укутываясь в теплую мягкую ткань. Женщина одобрительно улыбнулась и, дотянувшись, укрыла краешком одеяла ноги.

— Ты не сможешь его передать василиску. И никому другому, кроме избранного. А если решат вскрыть тебе живот — ничего не найдут, так как он уже стал частью тебя.

— Вскрыть живот? — Спать моментально расхотелось.

— Со мной поступили именно так. Я разболтала о камне любимому, а тот выдал тайну императору. Мне было… больно.

— Потому ты и решила никого не искать?

— Да. Первым делом я воскресила в башне его образ, после чего снова и снова убивала его всеми возможными мне способами. А он плакал и просил прощения.

Стало жутко. Я порадовалась, что говорю всего лишь с привидением.

— Ясно. Дрейк будет убит горем. И не только он.

— Ну и что? Оживишь его, и всего-то. Главное, помни: после остановки сердца у тебя остается не больше трех минут, потом оживить не сможешь. Никого. Это, кстати, касается только людей. Насчет остальных существ я все нюансы выяснить не успела. Ах да. И еще. Чем мельче существо, тем меньше у него остается времени на оживление после остановки сердца, — пробубнила она, закатив глаза. — Так мне моя наставница говорила. Ну то привидение, что было в башне, когда я сама сюда пришла.

— А… что потом с ним стало?

— Не знаю. У нас есть выбор — либо продолжать существовать и создавать миры и вселенные в этой башне, либо наконец-то развеяться и перестать страдать от воспоминаний о том, что случилось при жизни.

— И что выберешь ты?

— Мне все надоело.

Киваю и замолкаю. Огонь потрескивает в камине, похрустывая деревяшками, ветер колышет тонкие занавески, концы которых развеваются в опасной близости от огня, а у моих ног лежит привидение, которое устало играть в бога.

— Кстати, — тихо сказало привидение, — когда выйдешь, перед тем как освобождать дэймоса, — возьми с него клятву, подписанную кровью.

— Какую клятву?!

— Чтоб он не навредил ни тебе, ни твоим близким и друзьям.

Стискиваю зубы и отворачиваюсь, вспоминая наивные глаза довольного парня, который любил иногда побыть ребенком и допечь меня вопросами…

— Он не такой.

— Поверь мне. Такой. Он не человек. И никогда им не станет. Он делает только то, что выгодно для него. Может быть самым милым, красивым, любимым…

Привидение умолкло, уткнувшись носом в сгиб локтя. Смотрю на черную макушку и понимаю, что меня так и тянет погладить ее по голове… утешить как-то.

— Кстати, он не говорил, что бывшие хозяева — главный деликатес в его меню.

— Говорил, но…

— Ты не поверила. Зря. Он был серьезен на все сто. Видела когда-нибудь настоящего наркомана, надышавшегося магической дурью? Так вот ты — его наркотик. А все остальные души — постная каша с привкусом гнили. Он не удержится, даже пытаться не будет.

— Дрейк тоже мечтает меня убить? И Пых? Ну давай скажи, что он вынашивал замыслы, как сломать мне жизнь — всю свою сознательную… Хотя…

— Дрейк твой родственник, если ты еще не поняла.

Тупо на нее смотрю. Ну да. А мама — королева этих земель.

И как это я запамятовала…

— Не веришь? — Она повернулась и с интересом посмотрела на мою растерянную мордашку. — Знаешь, а с тобой куда интереснее, чем со всеми, кого я выдумывала раньше. Я не могу предсказать твою реакцию, не могу заставить тебя реагировать так, как хочется мне. Может, останешься? Зачем тебе весь этот мир — с его предательством, сомнениями и болью. Я подарю тебе свой. И уж поверь, я стала настоящим мастером в создании миров. Продумана каждая мелочь, каждая деталь. Ты никогда не поймешь, что все, что тебя окружает, — подделка. Никогда не отличишь. А рядом буду я — личный карманный вершитель судеб. Неужели не хочешь испытать такое?

Сглатываю и отворачиваюсь.

— Меня Пых ждет.

Женщина поморщилась и снова уткнулась носом в сгиб руки.

— Я бы тебе десять таких Пыхториев создала. Один другого краше. Они бы объедались конфетами и издевались над тобой не хуже оригинала.

— Нет. Но, может… потом. Когда мне все надоест, и если ты все еще будешь здесь — зайду, попробую, что такое вечная жизнь в миллионах миров.

— Хм. Звучит заманчиво. Может, я тебя и дождусь.

Сглатываю и беру себя в руки. Главное — не думать сейчас о том, что она сказала. Мне не нужны абсолютная власть и личный мир. Все, что мне нужно — выйти отсюда и…

— С чего ты решила, что Дрейк — мой родственник.

— Догадайся. — Интерес привидения ко мне угасал прямо на глазах, как и пламя в камине, которое больше не взмывало вверх упрямыми язычками, а медленно и недовольно облизывало тлеющие угли.

— Это потому, что он не смог обратить меня в камень?

— А ты неглупа.

Сомнительный комплимент, но я молчу, демонстрируя чудеса терпения.

— Тогда почему он сам об этом не догадался?

— Тупоумие — это у вас наследственное.

— И… и кто именно он мне? Брат? — Мне стало дурно. А ведь я… кажется, с ним целовалась…

— Троюродный. Его отец двоюродный брат твоего отца.

Медленно выдыхаю.

— А?

— Твой отец двоюродный брат его отца, — терпеливо повторило привидение.