Другое завтра. Хроники города, которого нет - Кали Эн

* * *

Max Richter – Dona Nobis Pacem 2

– Я благодарна за всё, что вы для меня сделали, но дальше я сама.

– И почему я не удивлён.

Кинув взгляд на пол и устало выдохнув, он продолжил:

– Ева, я хочу лишь помочь. Если дело в твоём отношении ко мне то…

– Дело не в моём отношении к тебе, – не дав договорить, я перебила его. – Она права, ты нужен городу. Я видела всех этих людей. Они сломлены. Я не знаю, кто это делает с вами, но ты не можешь их бросить.

– Ты права, я нужен им здесь. Но не проси меня оставить тебя, не после всего, что произошло с тобой.

– Но ты уже оставил меня. Два года назад.

Закрыв на мгновения глаза, я втянула носом воздух, чтобы унять эту рвущую внутри обиду. Мне казалось, что я справилась с ней, задушила. Но видимо, она сидела глубже, чем я думала.

– Я обещаю тебе, как только мы найдём твою сестру, я уйду из твоей жизни. Ты больше никогда меня не увидишь и никогда про меня не услышишь, словно меня никогда не было. Я даю тебе слово, Ева, – встав, он подошёл ко мне и заглянул в глаза. – Только позволь быть сейчас рядом.

В голубых водах не было привычного штиля, сейчас там буйствовал шторм. Столько всего не спрятанного было там. Он и не пытался скрыть. Он был прямолинеен. Обнажил то, что годами томилось в нём.

– Я видела твою сестру.

Прищурив глаза, он на секунду отвернулся, но затем вернул свой взгляд обратно.

– Я решила, что ты должен знать. Она была с нами в той яме. И нам вместе удалось сбежать. Но почему она не пришла с нами, я не знаю.

Эта внимательность и в то же время отстранённость. Мне был знаком этот взгляд. Два года назад происходило то же самое, когда речь заходила про Диану.

– Она в порядке?

– Да, более чем. Если ты про то, заражена ли она, то нет. Она где-то здесь, Йен.

Было странно снова называть его имя. До этого я произнесла его только один раз, когда он снова вернулся в мою жизнь.

– Ты должен найти её. Она не должна была уйти далеко.

– Я найду, но после того как буду убеждён, что ты в безопасности и с тобой всё в порядке.

– Я не понимаю тебя. Ты так рвался её искать, что не видел ничего перед собой. А сейчас, когда она так близко, как никогда, ты решаешь пойти со мной. В чём подвох?

– Нет никакого, Ева, подвоха. Я должен был изначально так поступить, рассказать тебе всё, и мы бы вместе нашли решение. Но я был слишком слеп идеей найти её, и не заметил, как этим навредил тебе. Я ведь и в город ваш попал только из-за этого. Все её следы привели к вам.

– Но там тебя ждало разочарование. И ты решил скрасить время, закрутив роман со своей ученицей, – сухо проговорила я.

В груди пекло, а руки начинало покалывать от надвигающей волны, что вот-вот должна обрушиться на наши головы. Мы зашли на опасную тему и закончить её уже не получалось. Мне нужно было знать ответы и высказать всё, что накопилось за эти два года.

– Ева, зачем ты так?

– А в чём я неправа? Признай, это было удобно. Ворваться в мою жизнь бешеным вихрем и молча из неё уйти. Как трус, что побоялся высказать всё в лицо, а?

Йен молчал. Он добровольно положил голову на плаху и ждал, когда я занесу над ним топор.

Не справившись с таким пристальным взглядом, я отвернулась и подошла к столу. Оперев на него руки, я сделала глубокий вдох и произнесла:

– Если бы ты не сбежал с Эленой, то группу Дерека не отправили бы на поиски и он был бы жив.

– Так ты винишь меня, – утвердительно произнёс он.

– Раньше винила, но потом поняла, что ты не виноват в его смерти. Его работа была опасной, и он мог умереть в любой момент. Просто так сложилось, что этот момент наступил тогда.

На мои плечи легли крепкие руки, и я закрыла глаза от забытого ощущения тепла, что пронеслось по моему телу.

– Я… не знаю, что мне делать дальше... После твоего побега моя жизнь превратилась в ад… – я почувствовала, как руки на моих плечах напряглись. – Дерек умер, семья развалилась, а внутри меня давящая чёрная пустота. И я просто не могу потерять ещё и Мию.

– Я знаю, Ева.

Резко развернувшись, я вонзила в него свой острый взгляд.

– Нет, не знаешь! Не знаешь каково это, просыпаться каждый день и винить в смерти брата любимого человека! Ненавидеть его, но продолжать упорно любить!

Сбросив с себя его руки, я сделала шаг назад.

– Ты был нужен мне, чёрт возьми! – выкрикнув это в лицо, я стукнула кулаком ему в грудь. – Нужен тогда! С каждым днём я умирала, сукин ты сын! – я стала колотить его, не волнуясь о том, куда попадают мои удары.

В какой-то момент мои руки заблокировали, а меня прижали спиной к широкой груди. Но моё тело отреагировало сразу. Качнув корпусом вперёд, я толкнула его бёдрами и сделала рывок, перехватив руку и прижав его лицо к стене.

Я не знаю, можно ли назвать дракой то, что происходило между нами сейчас. Но во мне было столько гнева и обиды, что они мощным потоком нашли выход из моего тела.

Я нападала, он отвечал.

Я с яростью, он с каким-то обречением.

Я чувствовала, что это не вся его сила, на которую он способен. Он осторожничал и поэтому пропускал удары.

Когда я оказалась сверху, сидящая, как наездница, он ловко перекатил нас по полу, перетянув преимущество на свою сторону. Нависая надо мной, его лицо было преступно близко, а сбивчивое дыхание опаляло и так разгорячённую кожу.

Моё лицо было влажным от пота и слёз, что скапливались в моих глазах. Все чувства будто цунами вырвались наружу. Они два года копили свою силу, чтобы в одно мгновение обрушить её на меня.

Ненависть, страх, презрение, надежда и любовь. Последнее чувство долго ждало своего часа.

Ещё одно бесполезное трепыхание с моей стороны и из груди вырвался всхлип.

Сейчас я как никогда чувствовала себя такой беспомощной и одинокой. Несмотря на учащённое сердцебиение от физического воздействия, мои руки сковывал холод.

– Я больше не могу… Я устала каждый день выживать… Это невыносимо чувствовать каждый день эту тупую боль… Йен… – ещё один всхлип и весь мой годами выстроенный самоконтроль смыло волной, как песочный домик.

Max Richter – Miss Sloane Solo

Он смотрел на меня, проникая взглядом в каждую клетку моего тела. Его губы были в миллиметре от моих. Они ждали хоть малейшего движения, какой-нибудь знак, что я сдалась. И когда я закрыла глаза, они наконец-то накрыли их.

Мы оба осторожничали, словно боялись спугнуть друг друга. Будто каждое прикосновение могло причинить нестерпимую боль. Сначала поцелуй был невесомым. В нём было больше воздуха, меньше кожи. Но с каждым прикосновением, он становился рванее и сильнее, пока губы не слились до такой степени, что они стали гореть. И это пламя разошлось по всему телу, не пропуская ни одного участка.