Воды Дивных Островов - Уильям Моррис

Пока говорила девушка, в зал вошла Атра, опустив голову, укрощённая и смиренная; щёки её горели, руки дрожали, и молвила она: «Примешь ли ты от меня слово прощания, и благословение, и поцелуй мира промеж нас и унесёшь ли с собою память о нашей дружбе?»

Заряночка гордо выпрямилась и побледнела слегка, когда Атра расцеловала её в щёки и в губы, и молвила: «Теперь простила ты мне то, что судьба насильно поставила меня промеж тебя и твоей любовью и счастьем; и я простила тебе то, что судьба уводит меня в пустынь и пустошь любви. Прощай». И повернулась она и направилась к воротам, и дамы за нею не последовали.

У ворот девушку поджидал Арнольд и четверо вооружённых людей, и конь Заряночки, и ещё одна вьючная лошадь, нагруженная двумя добрыми сундуками, куда Виридис сложила одежду для подруги и прочий необходимый для неё скарб; и подошёл к Заряночке Арнольд и, улыбаясь, молвил: «Госпожа Виридис вручила мне для тебя кошель с деньгами, веля донести его до Гринфорда и там передать тебе, когда окажемся мы в безопасности; и наказала мне во всём тебя слушаться, госпожа, в чём нужды не было, поскольку отныне и впредь я по своей доброй воле твой покорный слуга и стану исполнять твою волю везде и всегда».

Заряночка поблагодарила своего спутника и улыбнулась ему приветливо, так что сердце юноши неистово забилось от радости и от любви к ней; с тем девушка вскочила в седло, и поехали они вместе своим путём, и Заряночка ни разу не оглянулась назад, покуда невысокая гряда холмов не заслонила от взоров Замок Обета.

По дороге до Гринфорда ничего такого не случилось, о чём бы следовало рассказать; и прибыли туда всадники, когда солнце уже клонилось к закату, ибо скакали, нигде не задерживаясь, весь день.

Проезжая по улицам славного города, приметили они, что хотя на дворе и вечер, когда люд обычно выходит из дому поразвлечься, детей и женщин на улицах и у дверей встречается довольно, но мужей очень мало, и те по большей части седоголовые старики.

И вот Арнольд привёл Заряночку в городскую ратушу; несмотря на поздний час, представитель бургграфа* был ещё там; сам же бургграф находился в воинстве осаждающих Красную Крепость. Представитель бургграфа, человек преклонных лет и большой мудрости, и при этом ещё вполне исполненный сил, оказал Заряночке и её свите добрый приём и очень им порадовался, узнав, что есть при них печать и пропуск от Джеффри Ли; он накормил и напоил гостей, и разместил их на ночлег в собственном доме, и всячески старался угодить им.

На следующий день спозаранку Заряночка отослала назад Арнольда и четырёх вооружённых воинов, ничего им не объяснив и объявив только, что такова её воля; и прощаясь с помянутым Арнольдом, она протянула юноше руки для поцелуя и подарила кольцо с пальца, так что уехал он, ликуя и радуясь.

Едва Арнольд и его люди удалились на достаточное расстояние, девушка отправилась к старику, городскому наместнику из числа олдерменов, и дала ему понять, что желает нанять в слуги и сопровождающие двух-трёх мужей, умеющих управляться с лошадьми и прочим скотом и при том с оружием обращаться, буде случится надобность; ибо есть у неё дела в этом краю, и, очень возможно, придётся ей переезжать из города в город. Старик выслушал просьбу гостьи приветливо, но ответствовал, что в нынешние смутные времена непросто найти мужчин, что за какую бы то ни было плату согласятся выехать из Гринфорда, ибо почти все, кто способен держать в руках оружие, осаждают Красную Крепость. Однако же ещё до полудня наместник привёл к Заряночке человека, каковой, хотя и перевалило ему за шестой десяток, ещё вполне был способен к далёким переездам, и двоих крепких отроков, сыновей его, и сказал девушке, что люди эти надёжны и при необходимости отправятся с нею хоть на край света.

Этих людей Заряночка охотно наняла и сговорилась с ними о хорошей плате; и поскольку у каждого было по луку, и по мечу, и по колчану со стрелами, ей пришлось снабдить новообретённых слуг только кожаными куртками, да круглыми щитами, да шлемами, и оказались они снаряжены в дорогу лучше некуда. В придачу девушка купила им трёх добрых коней и ещё вьючную лошадку; и нагрузила последнюю различной потребной в дороге кладью и снедью. Затем распрощалась она с олдерменом, от души поблагодарив его за дружеское участие, и уехала из Гринфорда куда глаза глядят, пока день был юн.

Олдермен загодя спросил Заряночку, куда та направляется, и сообщила девушка, что сперва поедет в Моствик, а затем в Шиффорд-на-Стренде; ибо прежде доводилось ей слыхать, будто оба этих города лежат в одном направлении, и Моствик – в каких-нибудь двадцати милях от Гринфорда. Но едва всадники удалились от ворот на достаточное расстояние, Заряночка свернула направо и двинулась по тропе, что уводила прочь от Моствика; и ехала по ней на протяжении миль трёх; а затем спросила старика, куда тропа ведёт. Тот поглядел на девушку и улыбнулся краем губ; не сдержала улыбки и она, отозвавшись: «Не удивляйся, друг мой, что сама я не знаю, куда еду; ибо, по совести говоря, я – искательница приключений себе на голову, направляю коня куда глаза глядят, а надо мне всего-то место под солнцем, где могла бы я поселиться и зарабатывать себе на жизнь, пока не наступят лучшие дни; и вот тебе вся правда, как на исповеди: воистину спасаюсь я бегством, и хотела бы запутать след, и прошу вас троих мне в том помочь. Но должно вам узнать, что бегу я не от врагов, а от друзей; и коли пожелаете вы, то по пути расскажу я вам мою повесть от начала и до конца, и, пока мы вместе, останемся мы друзьями, да и впоследствии тоже, может статься».

А сказала так Заряночка потому, что внимательно пригляделась она к своим спутникам и сочла их людьми достойными и честными, и притом не вовсе обделёнными умом. Воистину, старец, по имени Джерард из Кли, был далеко не немощен и собою недурён; а двое его сыновей отличались и красотою, и крепостью сложения, с ясными глазами и точёными чертами лица; звались они Роберт и Джайлс.

Ответствовал старый Джерард: «Леди, благодарю тебя от всего сердца за учтивое твоё обращение; я бы сошел с лошадки да преклонил пред тобою колена, кабы не видел, что хотелось бы тебе за сегодняшний день уехать как можно дальше; засим отложу я почести до того момента, когда расположимся мы отдохнуть у дороги».

Рассмеялась Заряночка, хваля его рассудительность; а юноши глядели на неё во все глаза и восхищались ею в сердце своём. Воистину, дружба этих достойных и честных людей обрадовала девушку и утешила, успокоив её мятущуюся душу. И принудила себя Заряночка говорить с ними приветливо и весело, и расспросила их о том о сём, и многое от них узнала.

Но вот продолжил Джерард: «Леди, коли желаешь ты скрыть свои пути от кого бы то ни было, способ ты выбрала весьма недурный, ибо хотя дорога эта хороша для всадника, это – всего лишь просёлочная тропка промеж овечьих пастбищ, дабы люди могли проехать с телегами в зимние дожди и весеннюю слякоть; и долгое время на пути ничего нам не встретится, кроме пастушьих хижин; от силы одно-два селения за два дня езды; а на третий день доберёмся мы до городишки под названием Упхэм, где народу мало, кроме как во время ярмарки шерсти в середине лета, а таковая уже миновала.