Савитри. Легенда и символ - Шри Ауробиндо

невозможно сегодня, за основу грядущего.

Его быстротечность дрожит с касанием Вечного,

Его барьеры сминаются под Бесконечного поступью;

В его жизнь входят Бессмертные:

Приближаются Посланцы Незримого.

Великолепие, испачканное воздухом смертным,

Любовь проходит через его сердце, гостья скитающаяся.

Красота окружает его на магический час,

Его посещает обнаруживающаяся радость обширная,

Краткие шири освобождают его от себя,

Манящие к славе, что впереди вечно,

Надежды бессмертной сладости соблазняют и покидают.

Его ум пересекают странные огни открывающие,

Редкие намеки его спотыкающуюся речь поднимают

К сходству с вечным Словом на миг;

Театр масок Мудрости через его мозг кружится,

Приводя в смятение его проблесками наполовину божественными.

Он кладет свои руки иногда на Неведомое;

Иногда он общается с Вечностью.

Странным и грандиозным символом его рождение было,

И бессмертие, и комната духа,

И чистое совершенство, и блаженство безоблачное

Являются этого страдающего создания могучей судьбой.

В нем Мать-Земля видит перемену грядущую,

В ее безмолвных и огненных глубинах предзнаменованную,

Божество, растущее из ее трансмутирующих членов,

Алхимия Небес на основе Природы.

Адепт саморожденной не знающей неудач линии,

Не оставь свет умирать, что эпохи родили,

Помогай еще слепой и страдающей жизни людей:

Повинуйся твоего духа широкому всемогущему импульсу.

Будь переговоров Бога с Ночью свидетелем,

Что склоняется, сострадательный, из покоя бессмертного

И дает жилище желанию, вещей беспокойному семени.

Согласись на свою самость высокую, твори, выдержи.

Не уходи от знания, пусть твой труд будет обширен.

Земные границы больше не смогут запирать твою силу;

Уравняй свою работу с работой долгого бесконечного Времени.

Путешественник на нагих вечных высотах,

Ступай еще по незапамятной трудной тропе,

Присоединяя циклы к ее изгибу суровому,

Для человека посвященными Богами отмерянному.

Мой свет будет в тебе, моя сила твоей будет силой.

Не позволяй нетерпеливому Титану управлять твоим сердцем,

Не проси несовершенного плода, парадиза частичного.

Только один дар, возвеличить твой дух, требуй;

Только одну радость, поднять свой род, желай.

Над слепою судьбой и антагонистами-силами

Неподвижно стоит высокая неизменная Воля;

Ее всемогуществу твоей работы оставь результат.

Все вещи изменятся в час трансфигурирующий Бога".

Августейший и сладостный стих замолчав тот Голос могучий.

Ничто сейчас не двигалось в обширном размышлявшем пространстве:

Тишина легла на внимающий мир[30],

Безмолвная необъятность Вечного мира[31].

Но сердце Ашвапати ей отвечало,

Крик среди тишины Ширей:

"Как буду я отдыхать, довольный смертными днями

И тупой меркой земных вещей,

Я, который увидел за космической маской

Славу и красоту твоего лица?

Тяжек рок, на который ты своих сыновей обрекаешь!

Как долго будут наши духи биться с Ночью

И терпеть поражение и ярмо грубое Смерти,

Мы, что есть сосуды бессмертной Силы

И божественности расы строители?

Или если это твою работу я внизу делаю

Среди ошибки и растраты человеческой жизни

В смутном свете полусознательного ума человека,

Почему не пробиться в некий далекий проблеск тебя?

Всегда века и тысячелетия проходят.

Где в серости твоего прихода луч?

Где гром крыльев твоей победы?

Мы лишь слышим ноги проходящих богов.

План в оккультном вечном Уме

Начерчен для глядящего назад и пророческого зрения,

Эпохи всегда повторяют их круг неизменный,

Циклы все строят заново и вечно стремятся.

Все, что мы уже сделали, все время еще нужно делать.

Все разрушается и все обновляется, и все — то же самое.

Огромные революции бесплодного круговращения жизни,

Новорожденные эпохи гибнут как старые,

Словно печальная Загадка хранит свое право,

Пока все не сделано, для чего была построена сцена.

Слишком мала сила, что сейчас рождена с нами,

Слишком слаб свет, что пробирается через веки Природы,

Слишком скудна радость, которой она оплачивает нашу боль.

В грубом мире, что своего собственного смысла не знает,

Мучимые мыслями на колесе рождения мы живем,

Инструменты не своего импульса,

Вынуждаемые достигать, платя кровью нашего сердца,

Полузнания, полутворения, что устает скоро.

Сбитая с толку бессмертная душа в гибнущих членах,

Тщетно борющаяся и избитая спина, мы все еще трудимся;

Аннулированные, разочарованные, выдохшиеся, мы еще существуем.

В муке мы трудимся, чтобы из нас мог подняться

Человек, видящий дальше, с более благородным сердцем,

Золотой сосуд инкарнировавшей Истины,

Исполнитель попытки божественной,

Экипированный, чтобы нести земное тело Бога,

Сообщающийся, пророк, возлюбленный, царь.

Я знаю, что твое творение не может пасть:

Ибо даже сквозь смертной мысли туманы

Твои мистические шаги непогрешимы,

И, хотя Неизбежность надевает наряд Случая,

Скрытая в слепых переменах Судьбы, она сохраняет

Медленную спокойную логику Бесконечности шага

И ненарушенную его воли последовательность.

Вся жизнь фиксирована в восходящей шкале

И несокрушим Закон развивающийся;

В начале подготовляется близкое.

Этот странный иррациональный продукт грязи,

Этот компромисс между животным и богом –

Не венец твоего чудесного мира.

Я знаю, несознательные клетки наполнит,

Единый с Природой и высотой с небо

Дух, обширный как небеса содержащие,

И экстазом из невидимых источников охватит,

Бог придет вниз и будет велик более падением.

Сила встала из моего сна клети.

Покидая медлительную хромоту часов

И непостоянное мерцание смертного зрения,

Там, где Мыслитель спит в избытке света

И нетерпимый пылает одинокий Глаз всесвидетельствующий,

Слыша слово Судьбы из Тишины сердца,

В нескончаемом мгновении Вечности,

Она видела из безвременья работы Времени.

Превзойдены были свинцовые формулы Разума,

Побеждены были препятствия смертного Пространства:

Раскрывающийся Образ показал грядущие вещи.

Гигантский танец Шивы промчался по прошлому;

Там был гром, словно от миров, что крушатся;

Земля была залита огнем и ревом Смерти,

Шумно требующей убить мир, который ее голод сделал;

Там был лязг Разрушителя крыльев:

Боевой крик Титана в моих ушах был,

Тревога и ропот сотрясали покрытую броней Ночь.

Я Всемогущего пионеров пламенеющих видел,

Которые поворачивают к жизни через небесную грань,

Приходящими толпясь вниз по янтарным ступеням рождения;

Предтечи божественного множества,

Из дорог утренней звезды они приходили

В маленькую комнату смертной жизни.

Я видел их пересекающими сумерки века,

Солнцеглазых детей чудесных рассветов,

Великих творцов с широкими лбами покоя,

Разрушителей массивных препятствий мира

И борцов с судьбою в ее списках воли,

Тружеников в каменоломнях богов,

Посланцев Несообщающегося,

Архитекторов бессмертия.

В падшую человеческую сферу пришли они,

Лица, что несут еще славу Бессмертного,

Голоса, что беседуют еще с мыслями Бога,

Тела, сделанные светом духа прекрасными,

Несущие магическое слово, мистический огонь,

Несущие чашу Дионисскую радости,

Приближающие глаза человека, более божественного,

Уста, воспевающие души неведомый гимн,

Ноги, будящие эхо в коридорах Времени.

Высокие жрецы мудрости, сладости, мощи, блаженства,

Открыватели залитых солнцем дорог красоты

И пловцы смеющихся наводнений Любви,

И танцоры за золотыми дверями восторга,

Их поступь однажды страдающую землю изменит

И