Поденка - Джеймс Хэйзел

Может, поехать в Кембридж самой? Но Ли понятия не имела, где именно искать соседку. Достав из кармана кошелек, она порылась в его отделениях. Вот визитная карточка Джорджи. «Джорджи Самдей. Бакалавр искусств (диплом с отличием, Оксфорд). Магистр права (Королевский колледж Лондонского университета). Помощник солиситора. Расследование случаев корпоративного мошенничества. “Прист энд компани”».

Ли набрала номер фирмы и стала ждать. Наконец ответил хриплый женский голос:

– «Прист энд компани».

– Позовите, пожалуйста, Чарли Приста, – с надеждой в голосе попросила Ли.

– Боюсь, мистер Прист сейчас ушел в свой ежегодный отпуск.

– Как мне с ним пообщаться? Это срочно.

– Кто говорит?

Ли отключилась. Только зря потратила это гребаное время.

Она вбежала в комнату Джорджи и принялась шарить в ящиках. Должно же здесь быть хоть что-нибудь!

В глубине одного из ящиков девушка нашла то, что искала. Только такой человек, как Джорджи, может в наше время записывать телефоны в телефонную книжку. Ей следовало бы родиться сто лет назад.

Ли листала страницы, пока не нашла номер Приста.

Она набрала и опять попала на автоответчик.

– Мистер Прист, я подруга Джорджи. Она попала в беду. Перезвоните мне. Пожалуйста. – Ли отключилась.

И помолилась, чтобы он перезвонил.

К тому времени как Прист остановил машину рядом с офисом юридической фирмы Сандры Барнсдейл в Кенсингтоне, Джессика спала. Когда машина притормозила, она пошевелилась, открыла глаза и поднесла руку к голове.

– Ты в порядке? – мягко спросил Прист.

Джессика кивнула, села прямо и огляделась по сторонам. Когда она пробуждалась ото сна и переходила к бодрствованию, он на секунду увидел ее такой, какой она была на самом деле. Но этот образ сразу же исчез.

– Где мы? – поинтересовалась она.

– Фирма «Барнсдейл и Клайд», Кенсингтон. – Прист почувствовал, как в кармане завибрировал телефон, но решил не отвечать.

– Зачем?

– Все дело в метаданных с флешки, – объяснил Прист.

– Я не понимаю.

– Данные на флешке – это всего лишь текстовый документ. А из ее метаданных можно понять, когда файл был создан, когда он был изменен и так далее. И конечно же кто его написал.

– И тот, кто его написал, находится здесь?

– Да, это Сандра Барнсдейл, главный юрист этой фирмы.

– Ты ее знаешь?

– Встречался с ней несколько раз.

– Есть ли кто-нибудь из причастных к этому делу, кого ты не знаешь?

Прист протянул руку, взял с заднего сиденья свой плащ и застыл в нерешительности. Джессика отвернулась от него и закрыла лицо руками. Он ждал. Она тяжело вздохнула, убрала руки от лица и вытерла выкатившуюся из глаза слезу.

Внезапно Чарли покинула всякая способность понимать других. И он почувствовал себя совершенно бесполезным.

– Прости, – хрипло выдавила Джессика.

– Не извиняйся.

– Нет! Обычно я не…

– Не выказываешь эмоций?

– Наверное, мое поведение тебя ужасно обескураживает, – с несчастным видом произнесла она.

Прист приподнял бровь.

– Да, я заметил в нем некоторые противоречия.

Он уже вознамерился пояснить свои слова, но тут телефон снова завибрировал. На сей раз Чарли сунул руку в карман, достал его и посмотрел, кто звонит. Увидев имя абонента, он застонал.

– Это моя бывшая жена.

– Тогда лучше ответь.

Он не мог понять, что прозвучало в голосе Джессики: злость или облегчение.

– Привет, Ди. – Прист приложил телефон к уху.

– Чарли? Какого черта? В какую игру ты играешь?

– Надо полагать, твои друзья из лондонской полиции не в курсе, что ты мне звонишь? Надеюсь, они понимают, в каком трудном положении ты оказалась.

– Ты что, угрожаешь мне? Лучше скажи, что это не так.

– Разумеется, нет, дорогая.

– Иди ты на хрен. Послушай, насчет того ордера на обыск, отмены которого ты добился. Что ты хотел этим доказать? Невиновные не мешают полиции обыскивать их офисы и дома. А виновные мешают обыскам. Этим ты только подлил бензина в костер, который уже вышел из-под моего контроля, ты, тупой ублюдок!

– Знаешь, Ди, я не просил тебя о помощи.

– Нет, просил. Ты попросил меня снять МакЮэна с этого дела.

Прист поморщился.

– Неважно. Но уже не прошу.

– И тебе это не светит.

– Тогда зачем ты мне звонишь?

– Затем, чтобы дать тебе последний шанс рассказать мне, что, черт возьми, происходит.

– Я тебе уже говорил – я не знаю.

– Ради всего святого, Чарли! Убили сына очень богатого и влиятельного человека. Я вызвала из отпусков всех оперативников, чтобы включить их в команду МакЮэна. Это чудо, что СМИ еще не пронюхали детали, но когда они всё узнают, – а они узнают, – можешь считать, что дни твои сочтены. Подумай об этом.

– Может, тебе тоже стоит об этом подумать, Ди, – сухо заметил Прист.

Ди буквально орала в трубку, и Джессика, сидевшая, склонив голову набок, наверняка слышала каждое слово.

– Что ты хочешь этим сказать? – процедила заместитель комиссара полиции, и в ее голосе прозвучала явная угроза.

– Подумай сама. Сына мультимиллионера казнят жутким способом на складе его отца. Это должно было попасть в топы национальных новостей, однако ты ухитряешься держать детали истории в тайне уже почти неделю. Как тебе это удается?

Такова правда жизни: за сенсации таблоиды платили полицейским хорошие деньги. Можно без конца вести дисциплинарные расследования, но нельзя избежать утечек. История убийства Майлза Эллиндера стоила не менее двадцати тысяч, тридцать – если включить в нее еще и фотографии.

Ди молчала. В понимании Приста это была уже победа.

– Теперь твоя очередь слушать, – продолжил он. – Я сейчас отправлю тебе фотографию места преступления – кабинета Филипа Рена. Я снял ее, как только приехал в имение, и прежде, чем туда вошли криминалисты. Сравни ее со снимками, которые есть в деле. Посмотри на столешницу письменного стола в нижнем углу. Интересно, найдешь ли ты между ними отличие. А потом перезвони мне, когда будешь готова понять, что происходит.

Чарли отключился. Джессика смотрела на него с ехидной усмешкой.

– Ты идешь? – позвал Прист, вылезая из машины.

Офис Сандры Барнсдейл находился на верхнем этаже офисного здания, имеющего подземную парковку и спортзал, пользоваться которым могли только сотрудники размещающихся здесь фирм. Здание выглядело внушительно: небоскреб из стали и стекла, каждое из окон которого имело вогнутую поверхность, чтобы отражать солнечные лучи и создавать впечатление, будто он построен из огромных глыб льда.