Мир Полуночи - Кира Стрельникова

Гайви помотала головой, покрутила рожками. Странное ощущение почти прошло. Арлекин поднял голову и криво ей усмехнулся.

– Хороший вопрос, девочка, – негромко заметил он. – Ты и сама почувствовала, насколько хороший. Что ж, постараюсь ответить, хотя это и не так просто.

Он встал и подошел к круглой стене-окну, оперся рукой.

– Я на днях уже говорил Эмилите – быть безумным удобно. Никто не подозревает, что ты выкинешь, а поначалу никто даже и не воспринимает всерьез. До первых трупов, иххи-хи!

Арлекин тихо захихикал, Гайви улыбнулась за компанию. Странное чувство ее не покидало.

– Однако все это ерунда, – Безумный Бог вдруг резко оборвал хихиканье, и в его голосе проскользнули жесткие нотки. – Мое безумие – такая же декорация, как и этот дурацкий костюм. Однажды выбранная роль, которую настолько удобно играть, что через некоторое время начинаешь считать ее собственной личностью. Быть абсолютно свободным психом, которого не может остановить никто и ничто, – это чертовски приятно, Гайви. Тебя боятся, потому что непредсказуемое страшно. Тобой восхищаются, потому что сами ограничены рамками. С тобой предпочитают не связываться даже более сильные противники!

Он снова помолчал, барабаня длинными пальцами по стеклу. Комнату уже совсем затопили густые сиреневые сумерки.

– «Но зря, если он покажется вам шутом», – внезапно нараспев произнес бог. – «Безумие – оно служит ему щитом. И можно себе представить, как этот щит шатается под ударами и трещит». Примерно так говорил один поэт в моем родном мире, – губы Арлекина искривила невеселая улыбка, и он продолжил: – Так вот. Там, внутри, под этим дурацким колпаком, у меня все же есть несколько принципов, которые я предпочитаю не нарушать. Один из них таков – «своих не бросают». Нет у меня в этом мире других своих, кроме Детей Роя, – бог обернулся и через плечо посмотрел на притихшую Гайве серьезным взглядом.

– Но почему все-таки я? – почти шепотом спросила Гайви. – Неужели у меня больше проблем, чем у кого бы то ни было из инсектов? Что, мало умирающих в нищете или от болезней? Я всего лишь становлюсь призраком по ночам…

– Есть один божественный принцип, который мало кому известен, – хмыкнул Арлекин, снова садясь в кресло. – Боги помогают только тем, кто сам себе помочь не в состоянии. Все молитвы, жертвы и прочие попытки привлечь наше внимание – чушь собачья, – он небрежно махнул рукой. – С нами можно подружиться. Но раболепно ползающие на пузе почитатели богам и даром не нужны. Им достаточно того, что верящие в них есть. А когда такой верящий оказывается в ситуации, из которой самому не выйти, – тут боги и проявляют себя… Ты нашла диадему, которую сделала богиня, и оказалась в ситуации, из которой тебя мог бы вытащить только бог. Вот поэтому ты и здесь.

– Спасибо, – тихо улыбнулась Гайви. – А Палач? Он рассказывал про твои цели совсем другое. Мол, ты строишь какую-то установку, чтобы сбежать отсюда…

– Анджей повелся как школьник, иххи-хи! – развеселился Арлекин. – Никогда он не любил психологию, в отличие от меня, да и брата толком так и не понял – разница почти в десяток лет дала о себе знать. Хотя после всех этих веков это очень смешно, да… – бог ненадолго задумался, потом встрепенулся и продолжил: – В общем, Анджей достаточно шаблонно мыслит. Он разломал два раза подряд некую «установку», и это почти гарантировало то, что он кинется ее ломать в третий. Замечательная возможность дать пинка его гордости и заставить признаться начальству в неудаче – это для него неприятнее, чем сражаться со всеми колдунами Мира, – Безумный Бог удовлетворенно кивнул собственным словам и пошевелился в кресле, устраиваясь поудобнее.

– Красиво, – оценила задумку Гайви. – Долго ты готовил это все?

– Около десяти лет, – пожал плечами Арлекин. – С тобой получилось вообще спонтанно, на импровизации. Появления этой диадемы я совсем не ожидал, но она оказалась очень кстати. Ладно, я, наверное, мешаю тебе спать этими разговорами? – он вопросительно глянул на Гайви.

– Нет, что ты… вы… – смутилась Гайви. Запутавшись еще и в обращениях, она отчаянно покраснела.

– Ну-ну, – иронично произнес Арлекин. – Ты не заметила, что всю беседу называла меня на «ты»?

– Простите, Создатель, – потупилась виконтесса. – Я больше не буду…

– Да брось, – фыркнул он. – Можешь называть меня Вацлав. И на «ты», естественно. После всего, что я видел в твоей памяти, мы можем считаться вполне близкими знакомыми.

– Ой, – округлила глаза Гайви. – А что вы… ты… там видел?

– Все, – усмехнулся Арлекин. – Вся твоя память для меня – открытая книга.

– Даже… даже как я… как меня… – окончательно смутилась инсекта. – Ой-ой-ой!

– Да ладно тебе, иххи-хи! – засмеялся Безумный Бог. – Думаешь, за полторы тысячи лет я видел мало мужчин и женщин? Более того, я и сам творил такое, что тебе бы и в голову не пришло. Так что твои невинные шалости меня только умиляют, – он весело подмигнул.

– Ладно, – решительно сказала Гайви, откидывая край одеяла. – Надо спать, раз уж выдалась такая возможность.

– Ага, – легко согласился Арлекин.

Гайви осторожно улеглась на подушку и накрылась одеялом. Оказывается, она успела от всего этого отвыкнуть.

Комнату медленно поглощала наступающая с востока темнота. Еще недавно отчетливо видные предметы почти совсем скрылись в ее бархатной черной дымке.

– Вацлав, ты спишь? – шепотом спросила Гайви.

– Нет, – отозвался из полутьмы Арлекин. – Я вообще не сплю.

– Слушай, у меня такой вопрос, личный, – смущенно произнесла она. – Не папу же с мамой о таком спрашивать, да? А тебя, наверное, в самый раз.

– Ну, валяй, – скрипнул креслом Арлекин. – Мне уже любопытно.

– Вот тогда, под этим холмом полумертвой богини… как ее… Присцинты, во! – начала, заметно волнуясь, виконтесса. – Я же там такое вытворяла! Она нам заморочила голову всем, конечно, так что я чувствовала себя какой-то древней девушкой, которую собираются принести в жертву. Но когда я… когда меня… – тут Гайви окончательно смутилась и замолчала, не зная, как продолжить и выразить сумбурные мысли, теснившиеся в голове.

– Когда ты пришла в себя между Айком и Крисом, оказалось, что тебе, Гайви тер Ког, а не какой-то там умершей триста лет назад девице это очень нравится, – закончил за нее Арлекин. – Ну да, помню. А в чем вопрос?

– Это нормально вообще? – спросила инсекта со слезами в голосе. – Я же не… я же не продажная женщина! Я люблю Криса! А тут меня… вдвоем! Да еще так! Нет, я слышала, что губами тоже можно, но это же… извращение! А мне нравилось, понимаешь?!

Кресло снова скрипнуло – Арлекин встал и подошел к кровати. Обняв готовую разреветься виконтессу, он прижал ее к груди и погладил по голове.

– Глупенькая ты моя девочка, – вздохнул Безумный Бог. – Поверь мне, древнему бессердечному чудищу, любовь и плотские желания – это абсолютно разные вещи. Когда они совпадают, это прекрасно. Но это абсолютно необязательно, что бы там ни думали по этому поводу папа с мамой. А извращений не существует, это я тебе гарантирую, – он улыбнулся, хотя Гайви и не могла видеть. – Если все, что происходит в постели, нравится участвующим – то это их личное счастье.