Пепел и перо - Рэйчел Кейн

Это, подумал Джесс, самый теплый комплимент, который ему когда-либо говорили, и сначала он не знал, что сказать. И как сказать. Затем все же произнес:

– Пошли. Если я не найду ванну и кровать, могу не дожить до ужина.

Обратившись к двум горничным, Джесс нашел свою спальню – огромную и с богатым убранством, где кровать была больше, чем вся камера, в которой Джесс с Томасом ютились в Филадельфии. У спальни была своя отдельная ванная комната, и Джесс наслаждался душем до тех пор, пока не почувствовал себя абсолютно чистым, пока не почувствовал, что все напоминания о Филадельфии покинули его кожу. Ожоги зажили, однако шрамы до сих пор виднелись, а под ними, точно тени, он по-прежнему видел бледные линии порезов от стекла, которое собирал. Хорошо. Эти порезы были как знак почета. Джесс и не хотел, чтобы они исчезали, потому что они напоминали о том, что он потерял.

В шкафу оказалось слишком много вариантов, так что Джесс вытащил наугад что-то, что оказалось простыми черными штанами и такой же простой белой рубашкой с красной окантовкой на воротнике и манжетах. Джесс отложил вещи на потом и улегся на кровать, но мягкий матрас показался ему каким-то неправильным. Он в нем тонул после всех лишений, к которым привык. Суровые удобства корабля уже казались роскошью. Здесь же просто сбивало с толку.

Поэтому Джесс оделся, выяснил, что отец позаботился и о том, чтобы у сына была новая пара кожаных сапог, а потом отправился бродить по замку. Что Джесс уяснил не от своего па, а от Вульфа и Санти: новое место всегда подразумевает под собой новые опасности, а если знаешь местность, то это может спасти тебе жизнь. Лучше уж Джесс составит себе карту, чем будет спать.

Да и сомневался он, что сможет уснуть.

Джесс обошел лишь шесть комнат на первом этаже, потому что затем он распахнул очередные двери и обнаружил себя в небольшой старенькой библиотеке, где, поджав ноги и сидя в кресле, что-то читала Морган. Она не слышала, как вошел Джесс.

Мягкий дневной свет нежно окутывал Морган, пока она перелистывала страницы, и несколько секунд Джесс просто смотрел. Даже некоторые картины, которые видал Джесс, были не столь красивы; сияние ее волос, ямочки на щеках, ткань ее простенького платья – все нужно было изучить. Платье было голубое, оттенка идеального неба, и не менее идеально ей подходило.

– Вижу, ты нашла самые редкие из книг моего отца, – сказал Джесс, застав Морган врасплох, отчего она вздрогнула, и Джесс тут же пожалел о своих словах. Видеть ее умиротворенной было словно дар свыше. Морган положила ленту между страниц в качестве закладки и закрыла книгу. – А ванну ты нашла?

– Нашла. И розовое мыло, и все остальное, – сказала она. – Думаю, и ты тоже.

Морган отложила книгу и подошла к Джессу. Он оказался прижат спиной к книжному стеллажу, и губы Морган опустились на его. Ее нежный цветочный аромат увлек все чувства Джесса, и он тут же позабыл обо всем, помимо ощущения прикосновений ее кожи и вкуса ее губ. Поцелуй вышел долгим, сладким, горячим. Они так осторожничали со времен, когда покинули Филадельфию, что едва ли прикасались друг к другу на корабле. Морган не доверяла себе, боясь покалечить Джесса, а Джесс не доверял себе, боясь, что не сможет ее оттолкнуть, если придется.

Они отстранились друг от друга, одновременно сделав глоток воздуха, и Джесс прижался лбом ко лбу Морган, когда она выдохнула рассмеявшись.

– Это как шампанское на голодный желудок, – сказала она. – Ох, как же я скучала по тебе.

Джесс взял ее за руку, переплетя их пальцы, и крепко прижал к себе, будто бы они собирались танцевать.

– Тебе, кажется, куда лучше, – заметил он.

– Я чувствую себя сильнее, – сказала Морган. – А что до того, что мне лучше, это совсем другой вопрос. Находиться в море… мне было полезно. Вся его энергия, все его возможности. Но… – Она отпустила пальцы Джесса и подняла свою руку. На ее коже появился густой свет энергии, однако он был пронизан темными, движущимися звездами, точно сотнями черных блесток. – Я никогда не стану какой была прежде. Доктор Аскьюто говорил об этом. Вопрос даже не в силе моих способностей, а… в изменении инстинктов.

Это было опасно, Джесс понимал, однако он снова потянулся к руке Морган. Покалывание от энергии напоминало жужжание пчел на коже, и, когда их пальцы снова переплелись, а ладони сомкнулись, Джесс почувствовал укол. А потом все похолодело. И ощущение внезапно вновь исчезло.

Однако Джесс все еще чувствовал слабую волну усталости, промчавшуюся по его телу. Очень слабую.

Улыбка Морган вышла печальной.

– Я могу это контролировать, – сказала она. – До определенной степени. Но то, что ты видел – черные пятна, хоть и могут уменьшиться со временем, однако никогда до конца не исчезнут. Я стала сильнее, а значит, еще опаснее. Но мы ведь знали, что это произойдет.

– И твои силы нам могут понадобиться, – сказал Джесс. Он ненавидел себя за эти слова, однако они были правдой. – Помнишь, что мы обсуждали? На корабле?

Морган, кажется, на мгновение даже перестала дышать, и Джессу было невыносимо видеть неприкрытую панику на ее лице. Потом эта паника так же внезапно исчезла, и Морган снова выглядела совершенно спокойной.

– Потому что мы здесь не в безопасности, – сказала она.

– Я не знаю наверняка, но… – Это был скорее инстинкт, который Джесс не мог до конца объяснить, родившийся из прошлого и намеков, воспоминаний и чувств. – Если это действительно так, мне нужно, чтобы ты была начеку. Чтобы была готова к чему угодно. Хорошо?

– Да. – Ее пальцы вцепились в ворот его рубашки, а улыбка теперь была сладкой и непроницаемой. – Не все Брайтвеллы так же честны, как ты?

– Нет.

– И все вы преступники, не раскаивающиеся в своих преступлениях.

– Именно так. – Джесс задумался теперь, а хорошо ли закрыты входные двери и способен ли вон тот резной диванчик в углу выдержать их двоих… а потом Морган отстранилась от их очередного поцелуя, сделав резкий вдох, и губы ее остались влажными и распахнутыми, а глаза заблестели.

– Мне следовало догадаться, что я найду тебя там же, где хранятся лучшие из книг, Джесс, – раздался голос у двери, и с диким приступом гнева Джесс осознал, что там стоит Дарио, скрестив руки на груди. Наслаждается представлением, без сомнений. – Хотя я должен признаться, увидеть, что ты делаешь что-то помимо чтения этих самых книг, это что-то новенькое. В