Пепел и перо - Рэйчел Кейн

– Джесс, – сказал отец, когда они оказались лицом к лицу.

– Па, – ответил он и оказался совсем не готов, когда отец – как и мать до этого – заключил его в крепкие, удушающие объятия. Это сбивало с толку, но в то же самое время Джесс чувствовал, что внутри у него будто стихает некая буря. Неужели ему это было нужно? Боже упаси, если так, потому что, очевидно, все это было лишь представлением. Па был вполне способен разыграть спектакль, чтобы впечатлить нужных людей… только каких именно людей?

О, ну разумеется. Аниту.

Каллум отпустил Джесса и так же тепло поприветствовал Брендана, а потом чинно, формально поклонился Аните.

– Ваш отец всегда говорил, что вы прекрасны, как рассвет, – сказал Каллум. – Вижу, на этот раз его талант поэта его подвел, ведь вы куда прекраснее, моя дорогая.

Анита поклонилась в ответ и подошла, чтобы дружелюбно поцеловать его – по разу в каждую щеку, а потом легонько в губы.

– Мой отец передает наилучшие пожелания, дядюшка, – сказала она. – Для меня честь оказаться в вашем доме.

– Вам всегда рады, дорогая моя. В конце концов, вы же часть нашей семьи. – Каллум, по-прежнему притворяющийся, сильный и коренастый, как бочка, по-прежнему разодетый в дорогие вещи, только чуть костлявее и слегка поседев в сравнении с последними воспоминаниями Джесса, протянул Аните согнутый локоть, и она взяла его под руку, точно принцесса. – И я вижу, прекрасная юная Морган также снова с нами. – Он поклонился и ей, небрежно, и Морган кивнула в ответ. – Все ваши друзья, надеюсь, пережили путешествие? Это говорит о ваших непре-взойденных навыках. Немалое достижение.

Весь этот очаровательный поток комплиментов, сообразил Джесс, был ради Аниты. Джесс покосился на Брендана и увидел подтверждающий его догадку блеск в глазах брата. Циничный, но до странности самоуверенный. Воспоминания Джесса о холодном характере матери его не подводили. Как не подводила его и память о побоях, которыми отец не гнушался, когда старался научить Джесса, как нужно доставлять контрабандные книги по Лондону.

Родители отправились приветствовать остальных с не меньшим рвением, а потом повели всех в замок.

– Вот это представление, – сказал Брендан, зашагав бок о бок с Джессом, и Джесс в ответ скривил рот, делая вид, что его сейчас вырвет. – Что? Хочешь сказать, не рад вернуться к родной семейке?

– Чувствую, мне тут рады как никогда, – сказал Джесс. – Вы на самом деле живете в этой куче камней или это просто сцена для представления или чего вы тут разыгрывали?

– О, я здесь живу. По крайней мере, пока что. – Брендан покачал головой, изогнув губы в ухмылке. – Да ладно тебе, братишка. Я помогу расселить всех по спальням. Тут двадцать запасных комнат, в каждой из которых с легкостью можно разместить троих, и еще с десяток в гостевом домике…

– Гостевом домике?

– И тебе не нужно беспокоиться о нашей безопасности. Помимо этих неприступных стен территории тянутся на мили в каждую сторону. И их границы окружены стенами с караульными. К тому же мы в отдаленной местности, и на каждой дороге и каждой трассе у нас шпионы, которые тут же пришлют весточку, если кто-то к нам направится. Если только Библиотека не придумала способ летать, им к нам не подобраться без предупреждения и адской драки.

– У вас есть солдаты.

– У нас есть… наемники. И куча всего, чем можно обороняться. Ну, ты и сам знаешь.

Что Брендан на самом деле пытался сказать Джессу, пусть и без слов, было тем, что тут они как в тюрьме и все дороги к отступлению охраняются.

Дарио подошел к ступенькам, на которых тихо общались Джесс с Бренданом, и произнес:

– Ты никогда не говорил мне, что живешь как настоящий вельможа, трубочист. Я впечатлен.

– Ага, – сказал Джесс. – Еще бы.

Теплый прием длился и во время встречи с выстроившимися в ряд, наряженными в форму слугами – и вооруженными до единого, как заметил Джесс, не исключая горничных и поваров. Когда Джесс вошел в холл, ему показалось, что он шагнул на тысячу лет в прошлое. Замок, очевидно, содержали в хорошем состоянии, однако он все равно был старым, с большими резными балками, которые исчезали в тени, и тремя огромными каминами, в каждом из которых, кажется, можно было зараз сжечь полдерева. Здесь были и большие столы для пиршеств, за которыми поместилось бы не меньше сотни человек, а также старые, потертые от времени боевые знамена на стенах.

Однако самое лучшее заключалось в том, что холл был уставлен книжными стеллажами раза в два выше Джесса, которые тянулись по главному залу с обеих сторон. Умопомрачительная коллекция, и все – оригинальные копии. Тайный склад Каллума Брайтвелла у всех на виду.

При виде книг Джесс впервые почувствовал себя более-менее свободным.

– Мистер Грейнджер покажет вам ваши покои, – объявил отец Джесса, а затем взмахом руки подозвал Джесса к себе: – Не тебе, мой мальчик. Я хочу услышать отчет. А также мне нужно поговорить с тобой и твоим крупным приятелем Томасом. О, и я так понимаю, у вас есть книги, которые вы спасли из Черных архивов Александрии. Мне они также необходимы.

– А вот и мой настоящий отец, – проворчал Томасу Джесс. – А то я уж испугался, кто-то занял его место.

– Ты ему доверяешь? – так же тихонько спросил Томас.

– А ты?

– Я доверяю всем. Пока не увижу, что доверять не следовало. Но ты же его знаешь.

– Да, – согласился Джесс. – Знаю.

Это был не ответ, но Томас не стал настаивать на объяснениях; вместе они отправились следом за Каллумом по огромному коридору. Впереди виднелась большая лестница, настолько широкая, что по ней можно было бы одновременно шагать впятером, которая затем раздваивалась, уходя вправо и влево. Каллум направился вправо, и Джесс оказался прав: отцу вовсе не нужна была трость.

Наверху лестницы перед ними открылся еще один большой коридор, украшенный знаменами и картинами, а в самом его конце располагался отцовский кабинет с видом на сады и парк с оленями, достойный глаз настоящего лорда. Это место Джесса не удивило. И он отлично помнил стоящий здесь письменный стол с вырезанными в виде львиных голов ножками. Па, похоже, спас его из Лондона. Также тут нашлись новые книжные полки, дорогие, теплые ковры, а вокруг все пропитывал запах кожаных книжных переплетов и старой бумаги.

Вот где Джесс наконец почувствовал себя дома.

– Садитесь, – сказал па и сам же последовал своему приглашению. Его кресло с подлокотниками было новым и очень напоминало трон. Джесс занял один из трех