Эмир Кустурица. Автобиография - Эмир Кустурица

* * *

В отличие от подавляющего большинства членов моей семьи, склонных вести оседлый образ жизни — до такой степени, что их даже настигал осколок снаряда в собственной кровати, — меня не могла догнать ни одна пуля.

Я постоянно мотался между Парижем и Нью-Йорком, последний семестр читал лекции студентам Колумбийского университета и готовил вместе с Душаном Ковацевичем «Андерграунд». Майя преодолевала этот сложный период как настоящая героиня. Она даже сдала экзамен на право вождения, несмотря на то что боялась садиться за руль. Ей удалось победить страх своего отца перед торжественными моментами, который сбросил Мисо с его мотоцикла. Она вела хозяйство, воспитывала Дуню и Стрибора, отвозила их в школу, а Сенку — на сеансы химиотерапии. Я был уверен, что для меня единственным способом противостоять войне было продолжать свою личную борьбу. И в моем случае этой борьбой были съемки фильма. В очередной раз я вспомнил Иво Андрича. Он ведь тоже оказался в стороне от войны. И свои ключевые произведения создал именно в период Второй мировой войны.

* * *

После скандала с «Аризонской мечтой» я стал персоной нон грата для страховых компаний и для «Finance Film». А без них мне не представлялось возможным осуществить ни один кинематографический проект. Поэтому мне требовалось найти продюсера, желательно состоятельного человека, которому не пришлось бы выпрашивать банковские ссуды и кредиты. В то время большинство моих коллег считали, что моей карьере пришел конец, поскольку я не раз покидал съемки и вышел далеко за рамки бюджета. Именно тогда произошел счастливый поворот событий, как это часто случалось в моей жизни. «Бинго!» — сказали бы сегодня. Моим спасителем оказался французский магнат ВТР[100]Франсис Буиг. Несколько лет назад, когда мы еще жили в Нью-Йорке, этот миллиардер уже направлял ко мне Пьера Эдельмана, чтобы довести до моего сведения: самый богатый человек Франции хотел бы финансировать один из моих фильмов. Вместе с женой он смотрел «Время цыган» и вроде бы даже плакал.

— Как вспомню, скольких трудов мне стоило снять этот фильм, у самого слезы наворачиваются! — сказал я Буигу в его парижском особняке, соседствующем с президентским дворцом.

Эдельман неоднократно повторял мне фразу, непривычную для того времени:

— Имей в виду, старик не шутит. Снимай все, что хочешь, и столько времени, сколько потребуется. Он баснословно богат, ему не хватает лишь «Золотой пальмовой ветви» и славы победителя на Каннском фестивале.

Когда шесть лет спустя Франсис Буиг умер, никто по телевидению не упомянул о его богатстве. Никто не озвучил, сколько у него было денег на счетах. И это мне понравилось. Было сказано лишь, что ушел из жизни «человек, построивший ядерный реактор в Иране и хранивший у себя дома под стеклом «Золотую пальмовую ветвь»».

* * *

Вслед за «Андерграундом» меня тоже затянуло в водоворот войны, отголоски которой доносились до меня ежедневно. Попав в открытую рану моей души, вирус этого несчастья проник в мое сердце.

Телевизионные новости, игравшие главную роль в этой войне, продолжали выдавать ложь за правду. Все очевиднее становилась диспропорция между реальностью и вымыслом. Между правдой и ложью! Лгали все. Американцы, англичане, немцы, сербы, мусульмане! Всего через пять дней после начала войны телеканалы, более быстрые, чем пуля, выпущенная из автомата Калашникова, сообщили о 250 000 погибших! Складывалось впечатление, что кто-то запланировал эту цифру и делал все возможное, чтобы ее достичь. Даже гитлеровской Германии не удалось добиться таких результатов в начале военных действий. Дезинформационный бум достиг своего апогея.

* * *

Уникальный опыт, пережитый в годы правления Тито, и особенно в период, последовавший за его смертью, требовал своего отражения в фильме. К тому же я повторял себе без ложной скромности, что сам Иво Андрич написал свои самые важные произведения во время войны, и не только потому, что она свирепствовала у него на глазах, разрушая его иллюзии. Фильм «Андерграунд» вовсе не является биографией Тито, главного символа нашей трагической эпохи. Это рассказ о трагедии тех, кто верит всему, что показывает телевидение. Иначе говоря, это фильм о пропаганде.

* * *

Все, кому доводилось размышлять о феномене Тито, спрашивая себя, кто же на самом деле этот человек: Иосип Броз Тито или лжецарь Стефан Малый?[101]— даже не догадывались, что поднимают полные трагизма вопросы, связанные с характером нашего народа. Ведь настолько странным является тот факт, что он, даже не владевший языком народа, которым управлял, был не только прославлен, но и возведен в ранг божества. На этом история о Тито заканчивается. Теперь следует поговорить о нас самих. Поскольку главное состоит не в том, кто такой Тито и откуда он взялся, а в нашей собственной сущности.

* * *

Тито не создавал мне психологических проблем, как это было в случае с моим отцом. Единственной ощутимой связью между мной и президентом было пионерское движение, давным-давно упраздненное. Поскольку я больше не был пионером и, к счастью, мне удалось избежать Союза коммунистов Югославии, я относился к нему, как представитель чешского народа.

* * *

Когда-то экран нашего телевизора был мишенью для плевков моего отца, который таким образом демонстрировал свою неприязнь к товарищу Тито, большевистскому монарху. Однако, что бы ни говорил об этом человеке мой отец, следует признать: при нем наше государство провело целых полвека без конфликтов. Для Балкан это является настоящим подвигом. Не будем также забывать, что все эти компромиссы, принесшие столько бед сербскому народу, не могли бы превратиться в преступные действия без нашего соучастия. Включая «Голи-Оток» и Косово. Критики Тито твердили, что его успехи представляли собой лишь ничтожную часть мирового прогрессивного процесса и были следствием ситуации, в которой его политическая гибкость не играла никакой роли, но я не разделяю этого мнения. Ведь он очень быстро понял, что в условиях, когда речь идет о мировом распределении доходов от военной экономики, экономического роста невозможно достичь без ответа на вопрос: «Где мое место в этой истории?» Ему разрешили производить и продавать оружие воюющим участникам блока неприсоединившихся государств. И он стал одним из лидеров в этой области!

* * *

Период его правления был единственным в истории нашей страны, когда доходы в государственный бюджет достигли нескольких миллиардов долларов в год. Из этих доходов родился средний класс, который, шагая в ногу с Европой, поддерживал культурную, спортивную и научную сферы на уровне стран, расположенных к западу от Альп.

Несмотря на эти заслуги, жизнь товарища Тито служит подтверждением того, что не только строители могут возводить здания без разрешения. Мошенничество также является неотъемлемой частью жизни маршала Тито. Он вступил на территорию Балкан во время Первой мировой войны в качестве вражеского солдата. Неважно, где он родился: в хорватском Кумровеце, за Карпатами или бог весть где еще. Важно то, что, будучи австрийским капралом, он стрелял в наших патриотов! Мы понесли внушительные потери: около двух миллионов человек погибли. Впоследствии, демобилизовавшись из побежденной в Первой мировой войне австро-венгерской армии, он вновь появился на Балканах во время Второй мировой войны, но уже на стороне победителей. События сменяли друг друга, как в телевизионном сериале. Используя Россию, он прибыл к нам, чтобы организовать сопротивление немцам. Бывший австрийский капрал сумел удержать хрупкое равновесие между русскими и англо-американцами. Вскоре немцы выпустили приказ о его аресте как предводителя партизан, а также об аресте Дразы Михайловича, командующего четниками. Тито удалось ловко стереть образ Дразы с этой страницы истории, так что в итоге он оказался единственным, кто сражался с немцами. И никто так и не понял, каким образом четники, впоследствии обвиненные в сговоре с оккупантами, могли сотрудничать с немцами. Как эти «подлые изменники» умудрялись совершать предательства, оставаясь в глубине лесов и даже не пересекаясь с врагом? В погоне за покровительством Черчилля Тито обошел Дразу Михайловича. В конечном счете англичане отыскали прокол в биографии Дразы: он верил в панславизм[102]любил русских и был членом панславистской организации в Болгарии. Этого англичане ему не простили.