Аферистка - Кристина Грэн

Той же ночью я передала Йоргу кусок пластилина с отпечатком ключа от номера Хосе, а утром уехала из Цюриха. Надо платить за свои промахи и ошибки, если ты, конечно, не крупный преступник, например, диктатор или генерал.

На ошибках учатся. С тех пор я тщательно готовилась к каждому делу и больше не доверяла случайным знакомым. Собрав информацию, я начинала действовать. Так я объехала почти все немецкие города, а также некоторые районы Австрии и Швейцарии. Какое-то время жила на курортах Испании, где было много богатых туристов и отдыхающих. Мужчин, которым за сорок, можно встретить повсюду. Женатые, вдовые, разведенные, состоятельные и не очень — все они стремятся к удовольствиям. Многие из них заслужили участь быть обманутыми.

Мое время истекало, мое состояние росло, мое лицо свидетельствовало о том, что недолго мне осталось заниматься этим бизнесом. Время от времени я устраивала себе отдых и тогда играла в гольф, много гуляла, читала, смотрела вечерами телевизор, лежа в постели. Я не изменила привычке много есть и пить после захода солнца и была благодарна своему организму за выдержку и стойкость.

Только однажды я решила вернуть деньги, отказавшись от своего намерения обобрать жертву. Это был очень милый мужчина. Передавая мне пачку банкнот, он с отчаянием в голосе признался, что это его единственные сбережения, собранные на черный день, и что накануне он сказал мне неправду, похваставшись своим якобы солидным состоянием. Но все равно он готов был помочь мне и передать в мои «надежные руки» тридцать тысяч марок, которые я попросила у него в долг. Меня охватило чувство жалости, и я заявила, что кредиторы предоставили мне пролонгацию. Он чуть не заплакал от радости. Я сделала доброе дело, надеясь тем самым умилостивить богов. Я не считала, что множество совершенных мной простительных прегрешений неизбежно ведут меня в пропасть. Разве преступала я моральные законы, отбирая у человека, выигравшего в рулетку, его выигрыш?

Я неплохо разбираюсь в мужской психологии и почти не делала ошибок. Для большинства мужчин было настоящим откровением то, что женщина может облапошить их. Я знала, что Клара не одобрила бы мой нынешний способ зарабатывать деньги. Она считала, что капитал нельзя преумножать с помощью секса. Но без нее я не могла разработать более осмысленный план и провернуть крупное дело. Я довольствовалась тем, что жила в роскоши и играла по мной же установленным правилам. И редко оставалась в проигрыше. Я охотилась на мужчин, путешествуя по миру, всегда хорошо одетая, со вкусом причесанная и готовая лгать и обманывать.

Я не испытывала любви к мужчинам, с которыми имела дело. Порой занималась сексом со своими тренерами по гольфу, итальянцами, студентами или таксистами. Но с каждым годом все реже и реже. Я старела. Постепенно я начала забывать Клару и стихи Брехта.

Мне было тридцать три года, и я еще не готова была умирать. Я улыбалась, потому что улыбка оказалась моим единственным оружием против Йоханнеса Бреннера, который грозил мне ножом. Я лежала на расстеленной клеенке. Такие клеенки обычно используют в больницах для страдающих недержанием мочи. Мои руки были скованы наручниками, глаза закрыты. Я знала, что ни в коем случае нельзя кричать. Бреннер начал расстегивать брюки. А затем я ощутила, как кончик ножа впился в мой левый сосок. Я приказала себе открыть глаза и взглянуть на своего мучителя. В лице Бреннера слились все мужчины, с которыми я когда-либо имела дело.

— С Новым годом, Фиона Ленцен, — проговорил этот сумасшедший и засмеялся.

Я с удовольствием посмеялась бы вместе с ним, но его юмор был слишком злым. Я боялась выдать свой страх и поклялась себе скорее умереть, чем показать, что смертельно испугалась.

— Спасибо за поздравление, но сейчас мне срочно нужно в туалет.

Звучит довольно пошло, однако мои слова заставили Йоханнеса Бреннера убрать нож. Я поднялась с кровати, радуясь крохотной отсрочке. Смертельный холод сковал мои мысли.

— Вот бабы, всегда с ними так, — недовольно пробормотал Бреннер и кивнул в сторону оклеенной цветастыми обоями двери.

У меня подкашивались колени, ноги не слушались. Неужели это конец?

— Поторопись!

У Бреннера оказался прекрасный туалет, однако двери не запирались изнутри. И окна в туалете тоже не было. Я села на унитаз. О Боже, я не выношу вида крови! Что будет со мной, если он начнет осуществлять свои угрозы? На смывном бачке сидела одна из голубоглазых кукол Бреннера. Нет, ею нельзя воспользоваться как оружием. Мыло. Полотенца. Флакон духов. Я открыла воду в умывальнике и с размаха бросила флакон в раковину, но он не разбился. Почему Бреннер не приходит за мной? Казалось, я провела в туалете целую вечность. Это было прекрасное, теплое, безопасное помещение. Клара половину юности провела в туалете, сидя на унитазе и читая Брехта. В туалет не проникали звуки из спальни, где мать развлекалась с очередным клиентом.

Я посмотрела на себя в зеркало. Кто я? Всего лишь номер счета в Цюрихском банке. Плачущий ребенок. Мне всего лишь тридцать три года. Пожалуйста, найди меня. Куда, черт возьми, запропастился Бреннер? Почему он не приходит, чтобы положить конец моим страданиям?

— Ты всегда был круглым идиотом! — услышала я женский голос.

Он принадлежал пожилой женщине. В моей душе вспыхнула надежда. Я подошла к двери и прислушалась.

— Где она? Надеюсь, ты не зашел слишком далеко?

Я слышала, как Бреннер тяжело вздохнул. Хороший знак. Новый год наступил, и произошло чудо. Я перевела дух и приоткрыла дверь. Неужели я спасена?

— Ну, слава Богу! — воскликнула старуха, увидев меня.

Она была маленькой, толстой, ее лицо, обрамленное фиолетовыми кудрями, походило на мордочку злобной обезьяны. И все же она показалась мне самой красивой женщиной на земле. Йоханнес застегнул молнию на брюках. Теперь он выглядел как нормальный человек, но, по-видимому, ему было не по себе. Я едва сдержалась, мне хотелось наброситься на него и выцарапать ему глаза.

— Познакомьтесь, это Фиона Ленцен, а это моя мать. Она неожиданно вернулась домой из поездки по святым местам.

Представлять нас в такой ситуации было настоящим абсурдом, тем не менее я изобразила на лице нечто вроде улыбки.

— Поездка была просто ужасной! — пожаловалась мать Бреннера. — Группа состояла сплошь из стариков. Рада познакомиться с вами, дорогая.

Вся сцена выглядела так нелепо, что я больше не могла сдерживаться и расхохоталась. Я смеялась и не могла остановиться. Бреннеры молча смотрели на меня, а потом старуха дала мне пощечину и извинилась. Она просто хотела помочь мне успокоиться.

— Нельзя так нервировать гостей, Йоханнес.

Йоханнес упорно молчал, как это делают непослушные упрямые мальчики. Я всем сердцем ненавидела его.

— Жаль, но я не могу пожать вам руку, — сказала я старухе, показав свои скованные наручниками запястья.

Она покачала головой.