Обратный отсчет: Равнина - Токацин

и выгладить неровности. «Издали примешь за промышленную штамповку,» — сармат дёрнул углом рта и провёл пальцем по крышке лючка. «А вот парный корпус…» — он совместил детали, подвигал их и нехотя кивнул. «Годится. Теперь — вторая пара…»

Оба лючка выглядели рабочими — не хватало только штырька, чтобы вставить в поворотные петли. Гедимин покачал их на ладонях, задумчиво щурясь. «Две разные плавки. Попарно-то они совмещаются. А если поменять местами?»

Он переложил крышки на соседние корпуса и снова совместил детали. «Всё-таки допуск не удержали. Вот тут почти миллиметр… Не помешает, но…»

Отложив лючки, он взял в руки два поршня и включил сигма-сканер. Долго возиться не пришлось — через пару секунд прибор подтвердил «показания», полученные на глаз и на ощупь. «Допуски, мать их колба! Разница в три миллиметра!»

— Жрец Пламени? — Ут’таркех пристально смотрел на Гедимина. — Что тебя рассердило?

Сармат мысленно досчитал до десяти. «Они ни при чём. Слишком много факторов. Толщина смазки, скорость потока, угол наклона… Три миллиметра — это ещё очень мало. При такой технологии даже сантиметр — немного. Или стачивать лишний металл, или… Да его убьёшься стачивать! Каждую деталь придётся доводить лучом. Мне, кому же ещё…»

— Предел возможностей, — буркнул он, прикладывая поршни друг к другу. — Видишь, какая разница получилась? А они должны были быть совершенно одинаковыми.

По притихшему цеху прошёл шёпот. Бригадиры, снова собравшиеся у печи Ут’таркеха, придвинулись ближе. Сам литейщик озадаченно шевельнул ухом.

— Разница? — он поднёс коготь к металлу. — Эти вещи отлиты в одну опоку. В чём их разница?

Гедимин, досадливо щурясь, подвинул поршень, показывая расстояние в три миллиметра от края до края металла.

— Они должны были лежать кромка в кромку, стык в стык, — сказал он. — А отличаются на целый слой рэссены. Из-за этого перекосится весь механизм.

— Стык в стык? — повторил Ут’таркех, замеряя когтем микроскопическое расстояние. — Мы сделали всё по твоим словам, жрец Пламени. Так, как ты показывал в тот вечер. Мы ни от чего не отошли. Эти вещи такие одинаковые, как только возможно. Одинаковее не бывает.

Гедимин открыл было рот, чтобы рассказать о допусках и о влиянии даже лишнего миллиметра на работу уравновешенного механизма, но подумал секунду — и прикусил язык. «Ну, скажу. И что будет? У них технология резко поменяется? Они, и правда, сделали, что могли. Так оно и было до внедрения генераторов Сивертсена. Доводка стачиванием, горы стружки в переплавку. Вот только там были нормальные станки. А тут рэссену будут стачивать вручную. И станцию мы не достроим и за десять лет.»

— Я понял, — ровным голосом сказал он, убирая поршни в карманы и поднимая с подложки бесполезную опоку. — И это заберу. Загружайте руду. Сегодня отольём вот эти две вещи. И завтра с этими же опоками сделайте столько плавок, сколько сможете.

Ут’таркех посмотрел ему в глаза.

— Так что получается, жрец Пламени? Наша работа хороша или плоха? Я говорил тебе, что мы не Куэнны, и наши печи…

Гедимин резко качнул головой.

— Вы делаете, что можете. Не ваша вина, что… А, неважно. Вот эти четыре вещи получились норм… прием… хорошо. Сделаем ещё таких же. Их нужно будет очень много.

…Сармат ушёл из города, как только металл оказался в опоках и начал остывать. Каменная форма, засунутая в пакет, неприятно давила на плечо — давление отзывалось где-то под лопаткой, и казалось, что оно идёт изнутри. Гедимин, досадливо щурясь, опустил мешок. Ноющая боль никуда не ушла.

«Так и знал — что-то пойдёт не так,» — он недовольно дёрнул плечом и потёр бок. «И я не знаю, как это исправить. Выверить слой хушшура до микрона, а состав — до микрограмма?.. И это — знакомая им технология. То, с чем они работают не одну сотню лет. А что начнётся, когда дойдёт до металлопроката? До центробежного литья… Седна с ними, с трубами, — до литья тех же машинных цилиндров? Там-то не поправишь расковкой. Не наваришь лишний шов… А, sa has— sulu! Что мне со всем этим делать⁈»

…Когда Гедимин открыл дверь цеха, он не сразу нашёл, куда шагнуть. «Отсек», выделенный Скогнам, ужался на целую треть, а тот, где работали Сэта, расползся на весь коридор — и всё равно там было тесно. Трое стеклодувов работали с кувшином-пирамидой — один держал сосуд, другой приделывал ножки, третий помогал ему фигурно выгибать стекло, подогревая застывающий расплав горелкой. Ещё двое, пристроившись сбоку у горна, изводили шихту и красители на бусы. Остальные десятеро чужаков распределились у стены и вдоль защитного поля и с любопытством оглядывались по сторонам. Стоило Гедимину открыть дверь, все повернулись к нему и зашевелились, пытаясь освободить дорогу.

— Ага! Быстро ты сегодня, — Вепуат с радостной ухмылкой выбрался из толпы. — Я говорил им спокойно сидеть в Аса’ане. Но любопытство их заело. А так-то мы тебя ждём. А в мешке что?

— Ничего, — буркнул Гедимин, заталкивая опоку в дальний угол. Уже выпрямляясь, он подумал, что можно было просто её швырнуть — проку от неё уже не будет, хоть от целой, хоть от разбитой. «Так, тут Вепуат и толпа Сэта. А кто со Скогнами?»

Из-за прозрачной стены выглянул силуэт в красно-оранжевом комбинезоне, криво ухмыльнулся из-под респиратора и под недовольное верещание Скогнов снова скрылся. Гедимин мигнул.

— Мастер Хетпу сказал, что дому Пламени нужна помощь, — один из Сэта, оттеснив сородичей, выглянул в «шлюз». — Что ты собрался жечь камни. Мы видели тут много удивительных вещей, но горящие камни нам не показали.

— Угу, — буркнул Гедимин, пытаясь настроиться на рабочий лад. «Да, камни. Надо поставить там защитное поле. Скрутить трубу, чтобы дым уходил вверх. В какую сторону сейчас ветер?..»

— Спасибо, что пришли, — пробормотал он, разворачиваясь к двери. — Это на соседнем холме.

…Наверное, каждый Сэта украдкой потыкал пальцем в защитное поле — тут собрались те, кто ни разу его не видел. Гедимин, поднимая дымоотвод на три десятка метров кверху, слышал шёпот о «прозрачной стене» и