Цветы под дождем и другие рассказы - Розамунда Пилчер

Взрослые присели на диван в приятном предвкушении. Всем, признаться, не терпелось посмотреть, что же такое Дженни по секрету мастерила у себя в комнате уже несколько недель.

Дженни наклонилась и воткнула вилку в розетку.

— Наташа, как только я нажму выключатель, сразу же снимай бумагу. Иначе она может загореться.

— Надо же, — с удивлением заметила бабушка. — У тебя там что, вулкан?

— Давай! — сказала Дженни и нажала на кнопку.

Наташа сняла колпак из оберточной бумаги, и театр предстал перед ними во всей красе. Лучи света дрожали на блестках, отражались в зеркальной глади озера, переливались на шелковых юбочках миниатюрных балерин.

Довольно впечатляющий промежуток времени в комнате стояла гробовая тишина. Потом Наташа сказала: «Глазам своим не верю», — и все разразились бурными восторгами.

— О дорогая! До чего же здорово! Какая красота…

— Никогда не видела ничего прекраснее…

— Так вот для чего тебе понадобилась коробка из-под вина…

Все повскакали с мест, желая рассмотреть театр поближе, а потом отступили назад, чтобы как следует им полюбоваться. Мама, папа и бабушка осыпали Дженни комплиментами. Что касается Наташи, она практически лишилась дара речи. Наконец она обернулась к сестре и крепко ее обняла.

— Я буду хранить его всегда… Всю свою жизнь!

— Ну, это же не настоящий балет. Не Тщетная предосторожность или что-то в этом роде.

— Так мне нравится даже больше. Мой собственный зимний балет. Я его обожаю! Огромное спасибо тебе, Дженни, сестричка.

К четырем часам с рождественским обедом было покончено. Они вымыли посуду и убрали со стола. Рождество прошло — теперь до него надо было ждать целый год. Хлопушки выстрелили, от орехов осталась одна скорлупа. Родители и бабушка Дженни сидели в гостиной и пили кофе перед традиционной вечерней прогулкой. Наташа убежала на каток, перекинув через плечо коньки.

— Пошли, Дженни! Я уже готова, — позвала она сестру, стоя у подножия лестницы.

— Я сейчас.

— А что ты делаешь?

Дженни сидела на кровати.

— Хочу немного прибрать в комнате.

— Тебя подождать?

— Не надо. Я скоро приду.

— Обещаешь?

— Да. Обещаю. Я приду.

— Ну ладно. Догоняй.

Дверь с грохотом захлопнулась, Наташа бегом бросилась по дорожке к воротам. Дженни осталась одна. Бабушка подарила ей коньки, но лучше ей было этого не делать, потому что Дженни все равно не могла кататься. Нет, она этого хотела, но слишком боялась. Не того, что упадет и ударится, — она боялась опять опозориться, выставить себя на посмешище. Боялась, что ей придется вернуться домой и признаться в очередном провале.

Она подумала: «Я хочу быть как Наташа». Но Дженни знала, что это невозможно — она никогда не станет похожей на сестру. «Я хочу скользить по льду, хочу, чтобы у меня были длинные светлые волосы и длинные стройные ноги и чтобы все мною восхищались и приглашали кататься вместе».

Бедняжка Дженни, скажут они, глядя, как она в сотый раз падает на лед. Тебе просто не повезло. Попробуй еще раз.

Она отдала бы что угодно, чтобы не выходить из комнаты; ей хотелось только одного — свернуться калачиком на постели и почитать новую книгу, которую подарила Наташа. Но Дженни обещала. Она взяла коньки, вышла из комнаты и медленно, ступенька за ступенькой стала спускаться по лестнице, как будто только что научилась ходить.

Из гостиной доносились голоса. Через приотворенную дверь она услышала слова бабушки:

— …удивительно талантливая девочка! Только представьте, сколько времени она потратила, чтобы сотворить такой шедевр. И ведь надо было все продумать, сконструировать…

— Руки у нее умелые, ничего не скажешь. Да и инженерных способностей ей не занимать, — это сказал отец. — Думаю, ей надо было родиться мальчишкой.

— Как тебе не совестно, Джон! Что ты такое говоришь! — Бабушка явно сердилась на сына. — Почему это у девочки не должны быть умелые руки?

— Забавно, — задумчиво сказала мама Дженни, — что дочки у нас такие разные. Наташе все дается легко. А вот Дженни… — она осеклась на полуслове.

— Наташе легко дается только то, что ей по-настоящему нравится, — снова заговорила бабушка. Голос ее прозвучал резко. — Дженни — не Наташа. Это совсем другой ребенок. И вы должны уважать это и обращаться с ней как с личностью. В конце концов, они же не близнецы. Дженни что, обязана любить танцевать только потому, что ее сестра мечтает стать балериной? Зачем вообще ей ходить в этот танцкласс? Почему не позволить ей развивать ее собственные таланты?

— Что ты имеешь в виду, мама?

— Я слушала, как она пела гимны сегодня вечером. Мне кажется, у нее идеальный музыкальный слух. И вообще есть способности к музыке. Странно, что учителя в школе не обратили на это внимания. Вы не думали об уроках игры на фортепиано?

В гостиной воцарилось молчание, а потом отец сказал: «Нет». Ответ его был не резким, а, скорее, задумчивым, будто он удивлялся, как они не додумались до этого сами.

— В танцах Дженни вряд ли зайдет дальше нелепых прыжков с тамбурином. Попробуйте поучить ее музыке и посмотрите, что из этого выйдет.

— Ты считаешь, ей понравится? Думаешь, она сможет научиться играть?

— Дженни такая одаренная, что в любом занятии, которое ей понравится, сможет достичь больших высот. Ей просто не хватает уверенности. Думаю, если вы немного смените тактику в отношении нее, она сильно вас удивит.

Разговор был окончен. Взрослые замолчали. В любой момент мама могла начать составлять пустые кофейные чашки на поднос. Не желая быть замеченной, Дженни на цыпочках спустилась по лестнице, вышла на крыльцо и беззвучно притворила за собой дверь. Пробежала по дорожке и через калитку выскочила на улицу. А потом остановилась.

Вы не думали об уроках игры на фортепиано? Попробуйте поучить ее музыке.

Больше никакого танцкласса. Только она — наедине с музыкой.

Дженни такая одаренная, что в любом занятии, которое ей понравится, сможет достичь больших высот.

Если бабушка так считает, значит так оно и есть. К тому же, она потратила свое время и приличную сумму денег, чтобы купить внучке на Рождество новые коньки. Самое малое, что Дженни может для нее сделать, это попытаться еще раз.

Оранжевое солнце садилось за холмы. В неподвижном морозном воздухе рождественского вечера до нее издалека доносились оживленные голоса и смех. Она зашагала по направлению к катку.

Добравшись туда, Дженни не стала разыскивать Наташу. Она сама знала, что делать, и не нуждалась ни в чьей помощи.