Сестрички с севера - Шэн Кэи

– Ой, иди-ка сюда. Посмотри!

Ли Сыцзян взяла с полки «Энциклопедию беременности», которая была как минимум в два раза толще романа Цзинь Юна «Фехтовальщик». На обложке молодая и красивая беременная ослепительно улыбалась.

– Хочу купить вот эту! – радостно сообщила Ли Сыцзян.

Очкарик перевернул книгу и глянул на ценник. Тридцать два юаня!

– Очень дорогая! Да и рано пока. Непременно нужно покупать? Посоветуешься с А-Син и У Ин, этого мало? – Очкарик повернулся и взглянул на «Фехтовальщика», мысли его витали в другом месте.

– Нет, с этой книгой я столько всего узнаю, а постоянно спрашивать кого-то – хлопот не оберешься. – Ли Сыцзян впервые проявила настойчивость.

А-Син рассмеялась:

– Покупай, я тебе сделаю двадцатипроцентную скидку, ничего на тебе не заработаю, но зато поддержу.

Очкарик не нашелся, что ответить. Ли Сыцзян сказала А-Син:

– Купим эту и «Фехтовальщика»!

Очкарик остолбенел, а потом усмехнулся:

– Сумма получится о-го-го, похоже, придется не сколько дней питаться овощами и доуфу. Ли Сыцзян, давай «уся» не будем покупать, я лучше мяса поем!

А-Син пощелкала кнопками калькулятора и сообщила:

– Со скидкой пятьдесят юаней.

Ли Сыцзян вытащила из потайного кармашка скомканные купюры, разгладила и отдала А-Син. Очкарик попытался еще раз отговорить ее:

– Давай Цзинь Юна не будем покупать, я его просто полистал.

– Эх ты, нельзя отказывать себе в удовольствии. Я давно приметила, как ты на эту книжку слюнки пускаешь, еще в прошлый раз хотела тебе купить, а мясо никуда от нас не денется, поменьше домой пошлю.

Ли Сыцзян покосилась на него, а Очкарик вдруг обратил внимание, что ее маленькие глазки навевают воспоминания о красавицах древности, и его любовь к Ли Сыцзян стала еще больше.

Вечером они вернулись в съемную комнатенку и при свете лампочки в десять ватт Очкарик вместе с Ли Сыцзян изучал пособие для беременных, причем читал внимательно и с воодушевлением, будто она должна родить завтра, и при этом на него накатило какое-то особенное счастье. Они листали толстую книгу, а меж тем листались и страницы ночи, но стоило им улечься, обнявшись, в постель, как в дверь громко постучали.

– Что случилось? – крикнул Очкарик с напускной смелостью.

– Проверка документов!

– Сыцзян, ну-ка одевайся!

Когда Сыцзян что-то на себя накинула, Очкарик открыл дверь, и внутрь вошли несколько амбалов в камуфляже. У каждого на груди болтался бейджик, но не разобрать было, из какого они отдела, да Ли Сыцзян с Очкариком не осмеливались вчитываться. Один, с виду их главный, встал посередине комнаты, широко расставив ноги, а верзилы в униформе выстроились за его спиной в ряд, ожидая приказа.

– Документы.

Очкарик протянул оба свидетельства о временном проживании и удостоверения личности.

– А доставайте еще сертификат контроля рождаемости для мигрантов, – пробубнил командир, неторопливо изучая бумаги.

– Что? – Очкарик остолбенел и покачал головой.

– А что это за сертификат? – Ли Сыцзян тоже оторопела.

– Он выдается не состоящим в браке парам, – вставил один из «камуфлированных».

Эти парни, словно собаки, тут же принялись разнюхивать обстановку и быстро сомкнули кольцо окружения. Ли Сыцзян показалось, что дышат они так же шумно, как работают вытяжные вентиляторы.

– Нет? – с трудом повторил командир.

– Нет. Мы и не знали, что нужно делать такой сертификат. Завтра сделаем. – Очкарик не понимал, откуда взялись эти парни.

– Увести!

Командир взмахнул рукой, четверо парней в камуфляже метнулись к Ли Сыцзян, заломили ей руки и потащили наружу. На улице их ждал черный тонированный фургон, слышно было, как работает двигатель, спереди и сзади поблескивали габаритные огни.

– Куда вы ее ведете? Куда вы ее ведете? Что вы делаете? – Очкарик схватил командира за локоть.

– В больницу матери и ребенка. Привезите деньги. Ей придется пролежать там три дня.

– Что вы собираетесь сделать? Зачем ей в больницу? Она не больна!

Очкарик в панике кричал, но командир запрыгнул в фургон, и автомобиль в мгновение ока растворился во тьме.

2

Когда Очкарик примчался в больницу, она переливалась огнями, в каждом окошке горел свет. Внутри яблоку негде было упасть, работа кипела, каждый сотрудник выглядел так, будто взвалил на плечи тяжкое бремя. Очкарик сначала растерялся, не знал, куда могли отвести Ли Сыцзян, и не понимал, у кого спросить. Он обежал несколько этажей, сунулся в каждое отделение и в итоге обнаружил, что перед операционной собралась целая толпа, на каждом стуле сидела чья-нибудь задница, при этом никто не выглядел сонным, со всех сторон раздавались громкие голоса, постоянно сновали какие-то люди, словно в госпитале на передовой, обстановка была напряженной, но торжественной. В толпе посетителей и пациенток проплывали врачи в белых халатах с непорочными, как у монахинь, лицами. Очкарик довольно долго бестолково торчал в коридоре, потом решил, что надо все-таки спросить, что происходит, повернул голову и обратился к пожилой женщине, сидевшей рядом на стуле:

– Тетушка, а чего все ждут в такой поздний час? Что там за операции делают?

Женщина взглянула на него и невесело ответила:

– Жду, когда моей невестке трубы перевяжут.

– Перевяжут трубы?

Очкарика словно обухом по голове ударили, он чуть было не свалился со стула, а потом вдруг заметил у стены знакомый шлепанец, поднял, посмотрел – да, это шлепанец Ли Сыцзян. Кровь прилила к лицу Очкарика, он вскочил и со всех ног бросился в операционную, но дверь была заперта с той стороны, и он с размаху ударился о табличку «Посторонним вход воспрещен». Его тут же скрутили два парня в камуфляже.

– Ты что творишь? Будешь буянить – отведем в полицейский участок, – сурово предупредил его один из парней, оттесняя в сторону.

– Я ищу свою подружку. Где она?

Ноги у Очкарика стали ватными и подогнулись, словно он готов бухнуться перед ними на колени.

– Мы не знаем. Не надо шуметь перед операционной.

– Вы не ту схватили! Она еще не рожала, нельзя ей перевязывать трубы! Умоляю вас, врачи! Умоляю, отпустите ее!

Он тряс головой, рыдая навзрыд, хотел высвободиться, прорваться в операционную, стащить Ли Сыцзян с операционного стола, однако ему скрутили руки за спиной, словно арестованному преступнику.

В этот момент со стула поднялась та пожилая женщина с не слишком приветливым выражением лица и спросила у Очкарика:

– Круглолицая такая? Босоногая? Она сопротивлялась не на жизнь, а на смерть, кучу времени ее пытались затащить в операционную, в итоге четверо мужиков занесли за ноги и за руки. Уже, наверное, все и доделали. А вы не женаты? Это наказание за грехи!