Жребий брошен - Егор Токарев

– Ах ты тварь! – он размахнулся и ударил ее в ответ.

Юлия ахнула и осела на пол. Тонкая рука потянулась к предмету на столе. Им оказался нож для резки фруктов, пальцы сомкнулись на рукояти.

Орил сгреб с соседней стойки тяжелый бронзовый кубок…

Он стоял и смотрел на убранство гостиной. За многие годы ничего не изменилось, все осталось, как и было при ней. Слуги все это время прилежно убирали каждый угол дома, сметали пыль и мусор, занесенный внутрь капризным ветром.

Сенатор взглянул на кубок, стоящий там, где он его оставил. Если приглядеться, можно было разглядеть выщербину на желтоватом металле, а если рассматривать еще пристальнее, под ярким светом проступят старые, уже давно засохшие бурые пятна.

Пройдя гостиную насквозь, он миновал еще одну комнату и вышел в задний сад. Почти стемнело, и теперь теплый ветер шевелил сочную листву деревьев под последние всполохи умирающего солнца.

Что он чувствовал после? Ненависть? Гнев? Обиду? Несправедливость? Горечь. Темную горечь, которую невозможно подсластить ни вином, ни женщинами, ни любым другим наслаждением, только доступным человеку.

Тогда в Рэме бушевала эпидемия красной чумы. Ему не составило труда обставить все так, будто страшная лихорадка погубила Юлию. Слуг, бывших в тот момент в доме, больше никто не видел. Тело единственной женщины, которую он любил, сожги, и теперь ее прах покоится под ивой, на которую он сейчас смотрит спустя девять лет.

За эти годы дерево выросло почти вдвое, и теперь оно стояло, печально склонив свою крону над гладью небольшого озера в заднем саду. Возможно, хотя бы часть Юлии через корни и ветки попала в иву? Возможно, сейчас она смотрит маленькими глазами-почками на Орила, немо проклиная его? Он не знал.

Долгое время Гнею казалось, что он уже начал забывать о ней, но несколько месяцев назад ему на глаза попалась служанка. Она была очень похожа на Юлию – те же волосы, те же глаза, даже имя было такое же. Одним из вечером чувства вновь вспыхнули, и Орил взял ее, взял ее силой, стремясь через нее осуществить все то, что не смог сделать с оригиналом.

Как она посмела ему отказать!?

Ему – сенатору Гнею Орилу!?

Конечно, это была не Юлия – лишь жалкая копия, лишь отражение в мутной воде, лишь… призрак прошлого.

«Что же, хоть что-то лучше, чем ничего» – подумал сенатор. – «Пора возвращаться в Рэм, дела ждать не будут. Юния притащат в Рэм в цепях, словно шелудивого пса к ногам хозяина. Да, он вдоволь надо мной потешился, но теперь только я буду решать сколько боли он переживет, и когда его сердце наконец остановится, только я.»

* * *

Ти получил сообщение о новом собрании всего за час до назначенного времени. Это было, как минимум, необычно. Футляр, закрепленный на лапке голубя, все так же содержал небольшой клочок пергамента с нацарапанными символами. Обычно аккуратный почерк Марка сегодня был корявым и почти неразборчивым. Ти показалось, что послание составлялось в спешке.

«Судя по всему, собрание срочное, и повод для него такой же. Может дело в Незнакомце? Он каким-то образом узнал о том, что в смерти его подручного виноваты Ти и Аллисия? Нет. Это не похоже на правду. Если бы Незнакомец действительно узнал подобное, то не стал бы собирать группу через Марка. Вероятнее, Ти вместе девушкой уже бы лежали на дне реки с удавками на шеях» – от этой мысли по спине Ти пробежал холодок.

На улице, не смотря на поздний вечер, стоял зной. Ти вышел из комнаты и, стараясь не шуметь, покинул инсулу. Юноша был одет в привычный черный плащ, а на поясе висел его старый кинжал.

Людей на улицах было мало, и путь до условленного места не занял много времени. На взгляд Ти, все было в порядке: из таверны по соседству доносились пьяные выкрики, а дом, через который они попадали в подвал, утопал в тени. Ти огляделся по сторонам и, не обнаружив посторонних, подошел к двери. Как всегда ему открыл Филипп. Парень впустил его внутрь и зажег маленький фонарик.

– Ну как, удалось сделать, что задумывал? – спросил он.

– От части, – Ти решил для его же блага не посвящать друга в подробности произошедшего.

– Хорошо, знаешь, мне пришлось рассказать кое-что Аллисии.

– А?

– В один день она как-то нашла меня, и как накинется с вопросами. Я ее такой еще ни разу не видел. Она чуть ножом не начала мне угрожать, пока я не рассказал ей о нашем походе в катакомбы!

– Она… волновалась за меня?

– Это слабо сказано. Просто фурия, а не девушка.

– Все собрались? – сменил тему Ти.

– Практически все, ждем только близнецов.

Ти кивнул и двинулся вниз по темному тоннелю. Комната собраний, как всегда, терялась в полумраке. Сегодня на большом столе горели всего две лампы, освещающие лишь меленький пятачок пространства вокруг себя. Сырость и холод – постоянные обитатели этого места из-за ужасной жары наверху стали желанными друзьями.

За столом, как и сказал Филипп, собралась все члены группы кроме братьев-близнецов. Ти посмотрел на Аллисию. Девушка ответила парню странным и встревоженным взглядом. Напряжение, одолевавшее девушку, передалось и ему. Марк рассматривал карты, разложенные на столе, Гай стоял, оперившись руками на стол. Его взгляд уперся в столешницу и никак не желал с ней расставаться.

– Все хорошо? – Ти положил руку на плечо Гая.

– Мой отец умер, – прошептал он.

– Сочувствую, как это произошло?

– Он долго болел и вот… видимо проклятая жара доконала его, а денег на хорошего лекаря не было…

Ти еще раз сжал плечо Гая и подошел к девушке.

Аллисия открыла рот, намереваясь что-то сказать, но быстрые шаги у входа в тоннель перебили ее. Через секунду из проема в полу появились братья Линс. Они упругой походкой приблизились к столу и замерли по правую руку от Марка. Ти почувствовал, что что-то не так, но не мог понять что именно.

– Все на месте. Отлично, – проговорил Марк.

– Зачем мы собрались? Да еще в такой спешке. Это опасно, – выразил свое мнение Ти.

– Опасно? – Марк улыбнулся. – Ты знал на что идешь так, что давай не строй из себя недотрогу.

– Риск и безрассудство – это грани одной монеты, но одна из них обозначает жизнь, а другая ведет к неминуемой смерти, – парировал Ти.

– Вы посмотрите на него! Уж извините, мы книжек не читаем и не можем выражаться подобным образом, – театрально развел руки Марк.

Ти решил не продолжать спор так, как считал это бесполезным.

– Так вот, – с видом победителя продолжал Марк. – Несколько часов назад я беседовал с нашим покровителем.

«Он о Незнакомце. Вот дерьмо!» – Думал Ти. – «Если он все же догадался, кто убил его человека, то нам не жить!»

Ти мельком взглянул на Аллисию. Девушка сверкнула белоснежными зубами в ответ, но парень заметил, вернее, инстинктивно почувствовал, как ее тонкая ладонь сомкнулась на рукояти стилета, закрепленного на бедре.