Директива 22 - Ирина Ростова

– Было, – соглашаюсь я, потому что такое случалось не только тогда, когда я был вынужден смиряться с последствиями своей травмы, но и вот совсем недавно, когда Тир наотрез отказался выдать нам изрядно наследивших у нас глав Фонда. – Буквально только что такое было.

– Тогда ты понимаешь, – едва заметно кивает Кода, щуря свои волчьи глаза. – Пока это была просто отмывка денег, это работа. Это ерунда – обводить вокруг пальца тупых и жадных налоговиков и финансистов, – скорее подвиг. Я долго понятия не имел, что это за деньги, откуда, зачем, и меня это устраивало. И устраивало бы дальше.

– Но что-то случилось.

– Догадаешься?

Я перебираю в голове все известные мне факты и делаю обоснованное предположение.

– Случилась «Садора», которую стопнули на «Урадре», и тебя попросили обеспечить доступ к кораблю на карантине, чтобы протащить контрабанду.

– Точно. Я смотрел за ними, и этот спрут начал прямо там блевать пакетами с наркотой.

– И это тебя так травмировало? – я не уверен, тяну ли я время, чтобы кто-то, может, успел заметить вмешательство в приборы или систему безопасности и прийти меня проверить, или же просто разговариваю с ним.

– Меня травмировало то, что это наркотики. И я сделал то, что не следовало делать.

– Выяснил, откуда деньги.

– И оказалось, что оттуда.

– И ты настолько принципиален, что решил их всех сдать. Вернее, подставить под нас.

– Я попытался сначала навести на них полицию, но никто не стал копать достаточно глубоко, и все заглохло. Мне нужно было что-то, кто-то кто это все размотает, и кого станут слушать, даже если правда будет неудобной. Ты был идеальным кандидатом.

– Я, не Кин, – уточняю я.

– Кинслеер не спасал Тира, и не обладает какими-либо связями вне Тайрены. Это тут он почти бог, а выйди на орбиту, и все его влияния иссякают. Мне нужен был более универсальный инструмент.

– И ты использовал меня.

– А ты использовал всех остальных. Кстати, неплохо использовал. Могу поаплодировать.

– Спасибо, не стоит.

– И я даже сожалею, что ты пострадал из-за этого расследования. Это не входило в план. Но, вообще-то, ты сам виноват. Надо было быть осторожней.

Я хмыкаю. Как это все знакомо: конечно, нам очень жаль, что ты не будешь ходить, Иль, но тебе стоило проявить больше осторожности. Тебя же предупреждали, что это опасная операция!

– Дважды.

– Дважды, – спокойно соглашается он.

– Чем, кстати, все закончилось?

– Не могу сказать точно, спроси у своих. Ты внезапно проявился в этой больнице, а Горун, Хастингс и ло-Лланнренн объявлены в розыск в Созвездии, как, предположительно, похищенные. Тир-ар-Ллеа рвет и мечет, но расследование пока что указывает на СОНМ, а не на Альянс. Полагаю, это твоя работа.

Я делаю вид, что не слышу таких инкриминирующих предположений, но я доволен. В самом деле доволен, если эти господа пропали, значит, как минимум, до них добрались, несмотря на мою отключку. Осталось только выяснить, все ли участники спецоперации целыми вернулись домой, но я могу выяснить это и чуть позже – не спрашивать же у Коды, в самом деле.

– Мы все еще не закрыли дело о взломе систем безопасности Министерства и краже пяти миллиардов, – говорю я вместо этого.

– Удачи, – щурится он. – Тут она вам потребуется.

– И ты все-таки украл те деньги, которые должен был перевести в последнем задании, я прав?

– Это был налог на восстановление справедливости, – косвенно признает мое предположение он.

– Не хочешь вместо этого поработать на Министерство, случайно?

– Я? На правительство? Отчитываться за каждый чих, копаться в мусоре за другими хакерами? Не смеши!

– Зато тут стабильная зарплата и соцпакет.

– Соцпакет? Ха.

– Не стоит недооценивать соцпакет. Посмотрим, что ты будешь думать про это лет через сто.

– Вот лет через сто и спрашивай.

– Мы поймаем тебя быстрее.

– Сначала найдите себе нормального хакера, детишки, – ухмыляется он.

– И зачем ты вообще приходил, на самом деле?

– Наверное, сказать «спасибо» за хорошо сыгранную партию. И извиниться за очевидные, но не предвиденные последствия, – он неопределенно взмахивает рукой вокруг. – Ты оказался умнее, чем я надеялся, хитрее, и куда лучшим бойцом, учитывая все обстоятельства. Но я как-то вообще не рассчитывал, что ты сам будешь лезть во все перестрелки.

Я кривлюсь. Нет, это, конечно, мое тайное оружие – неожиданность, но каждый раз почему-то как-то неприятно осознавать, что твоя предполагаемая беспомощность фигурирует в чужих расчетах.

– Собственно, мне бы пригодился надежный парень, знающий, с какой стороны держать бластер. Не заинтересован?

– Я предпочитаю соцпакет.

– Спрошу тебя через сотню лет.

– Договорились.

Он протягивает мне руку для пожатия, и я медлю.

– Ты же в курсе, что я телепат? Не боишься, что прочитаю?

– Я также в курсе, что сейчас ты не можешь дотянуться даже до края кровати, потому что тебя шарахнуло псионической пушкой.

Справедливо.

Я пожимаю его руку и отпускаю, потому что, в самом деле, он правильно все рассчитал – сейчас я слабее котенка.

Он тоже знает, что я знаю – и от этого на его лице господствует самодовольное, упрямое выражение, которое я могу прочитать даже несмотря на его маворсские черты.

Он протягивает руку в изголовье моего больничного одра, берет оттуда роскошную полированную трость, которая там, видимо, была припаркована на время беседы – достойный аксессуар к образу, ничего не скажешь – поднимается на ноги и, самую малость прихрамывая, идет к выходу.

И тут я, разорви меня Великая Алхимия, его узнаю.

– Лангда, – окликаю его я, и он оборачивается. – Так это ты был?

– А ты только меня узнал? – кажется, я все-таки умудрился его удивить. – А я-то боялся, что ты меня опознаешь и придешь громить кофейню. Ну ты и девочка с Давоса!

Я бессильно смеюсь, и он, прежде, чем идти дальше, усмехается тоже.

– Эй, Кода, – снова окликаю я его, и он снова чуть оборачивается. – Я тебя все равно поймаю.

– Давай, попробуй, Гиллернхорн.

Кнопка связи с врачом срабатывает только через десять минут после его ухода. Ну, в самом деле! А если бы мне стало плохо за это время? Никакого уважения к поверженному противнику. А пока это именно поражение, потому что он даже не обыграл нас вчистую – он сыграл нас и сыграл нами, как бы ни было паршиво это признавать.