На поводу у сердца - Тори Майрон

— И почему я должен это делать? В прошлый раз ты мне ясно дала понять, что никогда не попросишь об этом, — ехидно ухмыльнувшись, бросаю ей повод проявить свой характер, однако тут она меня слегка удивляет тем, что остаётся непривычно спокойной.

— Я была не права. Совсем не права, Адам, но я поняла свою ошибку и потому прошу тебя: возьми меня на работу, ведь единственное, чего я очень сильно хочу, — это доставлять тебе удовольствие везде, всегда и только так, как ты того пожелаешь, — произносит уже более непринуждённо, но всё также неправдоподобно.

— Уверена, что сама этого хочешь? — приподнимаюсь с кресла, обхожу массивный стол и встаю за её спиной практически вплотную, мгновенно оказываясь в плену её чар, что сразу вслед за Линой заставляют меня оцепенеть, задержать дыхание и начать бороться с желанием зарыться носом в её длинные волосы, что белоснежным каскадом спадают по спине.

— Уверена, — довольно быстро отмерев, на выдохе отвечает дикарка, поистине веря в то, что снова мне лжёт. Но я-то знаю, что она в самом деле меня хочет. И мне нужно, чтобы она наконец прекратила столь усердно стараться делать вид, будто я ей безразличен или, что выглядит ещё нелепей, — противен, потому что я отлично помню, какой страстной, дикой и неподражаемой она может быть, когда отбрасывает своё показное притворство.

— Не верю, Джеймс. Будь убедительней, я ведь знаю, ты это умеешь, — наклонившись к её лицу, вкрадчиво шепчу я и, видимо, настолько обильно пропитываю свой шёпот воспоминаниями, что стоит ему коснуться мочки её уха, как в эротических фантазиях Лины тут же начинают транслироваться кадры всех горячих сцен нашей прошлой встречи, что в раз распаляют вспыльчивый нрав моей буйной кошки.

— Мне на колени встать и попросить, чтобы ты поверил? — шипит она, наконец выпуская на волю свои коготки, и резко поворачивается ко мне передом. Запрокидывает голову и, чёрт побери, вновь без труда ловит меня в коварный силок своего океанского взгляда, в котором беснуется шторм. Ударные волны. Бездонная воронка, затягивающая к себе на дно, где обитает злость, похоть, ненависть, любовь и ещё тысячи других оттенков противоречивых эмоций, каждую из которых я запомнил ещё в прошлый раз и ни одну из них не находил в галлюцинациях.

Только она настоящая может смотреть на меня так, что я напрочь забываю своё имя, где нахожусь и какой сегодня день недели. Только в её запахе, пахнущем свежестью весны — тёплой, душистой, временами дождливой — хочется всего себя искупать, утонуть, растворившись бесследно. Только её губы для меня, точно чувственный соблазн, пересилить который — сплошное испытание, как и удержать себя и не прикоснуться к ней, чтобы бесконечно долго трогать, нежить, согревать и залатывать поцелуями все до последней ранки на бархатистой коже.

Пи*дец, меня понесло опять. Умоляю, зарядите мне по голове чем-нибудь тяжёлым, чтобы эти абсурдные мысли, отдающиеся приторной сладостью во рту и горле, прекратили пожирать мой мозг, а лучше немедленно остановите мою руку, что наперекор моей воле приподнимается к её брови и слегка касается пореза.

Миллисекунда прикосновения, и Лина тут же вздрагивает, как от разряда тока, заключая моё запястье в цепкий захват тонких пальцев, от тепла которых теперь уже и меня с головы до ног будто шипящей молнией пробивает, что возбуждает тело, воспламеняет кожу и словно опыляет разум розовой пыльцой, неумолимо превращающей меня в того, кем я не являюсь. Но я держусь. По-прежнему не выдаю и толики зашквара, что меня сотрясает, а только злюсь на самого себя за слабость, за неумолимую потерю контроля над собой и за то, что поддаюсь ей с такой лёгкостью и делаю это сейчас, как мне кажется, лишь по одной банальной и смехотворной причине…

Будь я проклят, но, по ходу, за время нашей разлуки я успел соскучиться по этой драной кошке. Конечно, я не могу с уверенностью утверждать это, так как никогда в жизни ни по кому не скучал, но, думаю, этот щемящий, жалобный скулёж моего безумного монстра, что неприятно резонирует между рёбер и закладывает уши настолько, что мне с трудом удаётся расслышать, о чём говорит Лина, и есть то самое чувство тоски, что я видел сотни раз в глазах разных женщин.

И мне вновь себе врезать со всей дури хочется, ведь этот щенячий взгляд я никогда не понимал и, кроме презрения, он во мне ничего не вызывал, а теперь я сам, что ли, едва балансирую на грани, чтобы не проявить его во всей красе этой мелкой занозе, что сейчас столь пылко что-то высказывает мне?

Рехнуться можно! Но, к счастью, именно осознание этого вопиющего факта, словно кнутом по оголённым нервам, бьёт, раскаляя мою злость ещё сильнее, что помогает мне очухаться от чарующего дурмана, взять себя в руки и попытаться расслышать хотя бы последние слова дикарки:

— Вы сможете прикасаться ко мне, как и когда вам заблагорассудиться, но только после того, как наш рабочий контракт вступит в силу. Если, конечно, вы соизволите согласиться принять меня в многочисленный штат ваших сотрудников, — заявляет сама мисс сдержанность и грубо отстраняет мою руку от своего лица, доводя меня этим до состояния кипения. И по мелькнувшей тени ухмылки на её губах мне становится ясно, что она не только физически осязает моё негодование, но ещё и вовсю им наслаждается.

Пяти минут не прошло, а она уже вывела меня из себя, даже особо не стараясь, и радуется своему достижению. А вдобавок к этому ещё и указывать мне опять вздумала? Говорить, что я могу, а что нет? Не понимает, что таким поведением только хуже себе делает? Не беда. Это всё поправимо. Я её быстро перевоспитаю и научу, как правильно вести себя в общении со мной, даже если для этого придётся разъяснять всё, как для чайника, ведь умом и благоразумием она определённо не блещет. А если теории не хватит, следом подключу ещё и практику, так что потом несколько дней на задницу сесть не сможет. Хотя, будь неладна эта мазохиста чёртова, ведь она, без сомнений, только кайфанёт от подобных уроков. Насрать! Что-нибудь придумаю. С фантазией у меня тоже всё в порядке, так что проблемы проучить маленькую стерву не будет.

Проблема моя сейчас заключается в другом, а точнее, проблема стоит колом и болезненно упирается в ткань брюк, доставляя мне ощутимый дискомфорт ниже пояса, к которому присоединяется ещё и голодное рычание моего животного начала, что уже не может дождаться, когда набросится на заветное лакомство. Это и бесит, и будоражит, и злит, и восторгает. Сплошная каша ощущений, что мигом уничтожает необходимую для работы хладнокровность. Какая на хрен деловая встреча? Я сейчас ни к чему не пригоден. И опять из-за неё.

Но, естественно, я ни в коем случае не собираюсь ей этого показывать: умело спрятав все невообразимые, свербящие внутри меня реакции за ширмой невозмутимости, я с бесстрастием сканирую похудевшую, но всё такую же соблазнительную фигурку Лины, за считанные секунды стирая с её губ все намёки на злорадную улыбку, и сразу же возвращаюсь обратно к столу.

— Сара, перенеси мою встречу с Грегором на другой день, — монотонно проговариваю я и, пряча весь свой неуравновешенный настрой под обезоруживающей улыбкой, обращаюсь к Лине: — Присаживайтесь, мисс Джеймс, и мы прямо сейчас приступим к обсуждению условий вашего счастливого контракта.