Охотник на санги - Елена Жаринова

Между тем луна в разрыве туч светила с какой-то остервенелой яркостью. Ей словно нравилось служить софитом для нашей сцены. Но тучи вот-вот закроют ее. Темнее всего перед рассветом, мрачно усмехнулся я.

Но вместо этого тучи вдруг расступились еще шире, от них стали отрываться небольшие облака, и мы увидели совершенно фантастическую картину. На одном из облаков, подсвеченный луной, к нам приближался величественный, длиннобородый старец. Сначала он казался маленьким, как шахматный король, но быстро достиг человеческого роста. Он спускался к нам, шагая с облака на облако, которые специально для этой цели выстраивались в лестницу. В руке старец держал золотой посох с перекладиной – огромную букву «Т».

– Святой Терентий! – пискнул самый младший из экологов.

– По облакам идет святой Терентий, колышет ветер белую хламиду… – торжественно, нараспев продекламировал другой – видимо, воспитанник Зинаиды Гиппиус.

Я не был силен в культовой поэзии экологов и совпадения не оценил. Но старик в самом деле шел по облакам, и наряд его иначе, как хламидой, было не назвать. Я не поклонник святого Терентия. Но его появление было эффектным, а главное, своевременным…

– Братья мои! – провозгласил Терентий проникновенным басом. – Взгляните на себя. Взгляните друг на друга и ужаснитесь. Разве так надлежит выглядеть блюстителям экологической чистоты? – Почему-то Терентий окал, как коренной волгарь.

– Я тебе говорил, надо было белое надевать, – подтолкнул один мальчишка другого.

– А ты, брат, – обратился Терентий к Табаки, – подними свою вязаную шапочку. И прикрой свою увечную голову. Ибо твое уродство порождает в других нечистые мысли.

Табаки громко икнул и послушно нагнулся за шапкой.

– Ступайте в храм, братья, – велел Терентий. Потом зевнул и добавил: – И проведите остаток ночи в работе над собой.

– В какой работе? – недоуменно зашептались экологи.

– В полезной! – возвысил голос Терентий. – Вон в небе дырок понаделали. Теперь сидите и представляйте, что оно целое, пока дыра не затянется. Как раз до рассвета управитесь.

– То есть ты хочешь сказать, что святой Терентий не миф? – спросил вдруг Болек.

Терентий, который к этому времени парил на облаке над самой землей, легко соскочил с него.

– Так ты, брат мой, Фома неверующий? – Терентий ткнул Болека в грудь. – Может, за бороду меня подергаешь? Убедишься, что не ватная? Слыхали, братья? Вами предводительствует, а сам считает, что я миф! А во имя кого вы, спрашивается, на себя буквы «Т» навесили? Во имя кого уничтожили дом хорошего человека? Так вот, знайте: я вам на это своего благословения не давал. А давали такие, как этот, – Терентий снова указал на Болека, – которые и в меня-то не верят. Я вам покажу миф! А ну, марш в храм! – рявкнул старец и сердито ударил посохом оземь.

Экологов как ветром сдуло. Они мышами прошмыгивали мимо Терентия к распахнутым воротам. Некоторые косились на Болека, потом опускали взгляд и ускоряли шаг. Последним тронулся с места Табаки.

– Ты-то куда, идиот безголовый? – простонал Болек.

– Небо латать, – буркнул Табаки, пониже натянул шапочку и припустил за остальными.

На краю дыры, в изувеченном парке, залитом луной, остались только я, сэр Перси с Эсмеральдой, Болек и святой Терентий.

Болек не стал затягивать финал и удержался от прощальных речей. Смерив нас ледяным взглядом, он развернулся на пятках и зашагал прочь. И как только он скрылся, послышали тихие хлопки.

– Браво! Браво, Алекс!

На дорожку вышел кот. Он сел на задние лапы, а передними рьяно аплодировал. Терентий расплылся в довольной улыбке:

– Ну что, качественное шоу?

– На все сто! Ars longa, vita brevis![3]– выразился Бэзил. – Особенно удалось это: «Ты подними свою вязаную шапочку!» – окая, пробасил он.

– Так вы не Терентий, – уточнил я.

– Нет, брат мой, – улыбнулся незнакомец.

Впрочем, это было уже очевидно. Маска святого Терентия быстро таяла, и сквозь нее проступал другой облик. Мнимый святой оказался невысоким и крепким парнем с пшеничными волосами до плеч и аккуратными темными баками. Он был одет в джинсы и джемпер, на его шее болталось какое-то деревянное украшение. Выглядел он лет на тридцать восемь.

– Это тот самый Алекс, добрый мой приятель, – представил его Бэзил. – Он такой же бродяга, как и я, но вот уже месяц торчит в окрестностях Хани-Дью…

– Просто невероятное поле деятельности, – сказал Алекс. Оканье пропало у него так же, как чужое лицо. – Жаль, у Бэзила не было времени посмотреть, как я там все обустроил. Когда он примчался, я понял, как выглядит кошка на раскаленной крыше…

– Что обустроил, Алекс? – спросил я. Меня все еще немного потряхивало, и соображал я плохо.

– Дыры, – пояснил Алекс. – На чужих иллюзиях, да еще вековых, закосневших, ничего нового не создашь. Все подчиняется скучным законам земной физики. Точнее, еще более скучным представлениям о них. А дыры – отличный материал. Бэзил мне рассказывал о ваших пришельцах. Потрясающе! Безумно интересно. Надо же, как вам повезло.

– Ну можно и так сказать, – пробормотал я. Потом запоздало протянул ему руку. – Спасибо. Вы так красиво завершили нашу дискуссию… Бэзил просто гений, что догадался привести вас.

– Но мы все-таки опоздали? – нахмурился Алекс. – Я так понял, вашим жизням уже ничто не угрожало? Оружие было уничтожено?

– Грег, это ты с отражателем разобрался? – влез Бэзил.

Я испытал жгучее желание дать пинка не в меру жизнерадостному котяре, но совладал с собой и сказал:

– Нет. Это Эсме. Женщины быстрее мужчин ориентируются в экстремальных ситуациях. Пока я разевал рот, Эсме совершила подвиг.

– А вы вообще не обязаны были здесь находиться, – подал голос сэр Перси. Он сидел на уцелевшей мраморной ступеньке, Эсмеральда нежно гладила его по плечу.

– Если бы вы видели, как он вмазал этому мерзавцу Болеку! – экспансивно воскликнула она. – Без Грега нам пришлось бы туго.

Я смутился и, кажется, даже поковырял песок носком ботинка, бормоча что-то типа: «Пустяки… Не стоит преувеличивать… Любой на моем месте…»

Но сэр Перси тут же добавил ложку дегтя:

– Жаль, что вы не появились раньше и не помешали этим ублюдкам погубить мою библиотеку. Энциклопедия! Четыреста лет…

– Простите, барон, – возразил Бэзил, – но есть потери и посерьезнее. Я не сомневаюсь, что вы восстановите БАЭ в прежнем расцвете мудрости. А вот сможете ли вы точно вспомнить, как скрипела моя любимая качалка?

Сэр Перси одарил нахала выразительным взглядом. Потом сосредоточился, любовно провел рукой в воздухе изогнутую линию… Возник каркас из красного дерева, полированный, но сильно потертый. Потом каркас наполнился пружинами и ватином и обтянулся зеленым бархатом, немного траченным молью. Сэр Перси легонько качнул кресло.