Лазарь - Ларс Кеплер

– Значит, убивать второго, большого, не нужно? – спросил Линус.

– Только после того, как будет обезврежена главная цель.

– Обезврежена?

– Это как в ситуации с заложниками, – стала объяснять Сага, сама слыша, как лихорадочно звучит ее голос. – Нельзя колебаться, нельзя промахнуться, у вас будет всего один шанс.

– Окей. – Линус вскинул руки.

– Теперь слушайте все… чтобы в критический момент никто не стал сомневаться, я хочу прояснить: слово “обезвредить” означает, что выстрел должен быть смертельным.

Бойцы молчали. Со стороны кладбища налетали порывы холодного ветра, гнали замерзшие листья над землей.

– В общем и целом задание не сложное, – немного мягче продолжила Сага. – Мы прояснили все моменты, вы знаете, что от вас требуется, а если что-нибудь пойдет не так, мы прекращаем операцию… Я буду рядом со снайпером номер один, это Дженнифер. До окончательного приказа соблюдаем радиотишину.

Снайперы вернулись к машинам и начали доставать оружие, каски и камуфляжную сетку. В свете, исходящем из двух багажников, они переоделись в теплую водонепроницаемую одежду.

Рауль заложил руки за голову и исполнил короткий танец, покрутив бедрами, после чего натянул на себя термофуфайку.

Сага подошла к бойцам оперативной группы. Надо было выработать тактику, согласно которой они будут форсировать бронированную дверь.

Перед ней стояли люди, прошедшие специальную выучку. Они знали: иногда штурм – единственная возможность спасти заложников.

– Не исключено, что заложник в плохом состоянии, ударная волна может серьезно ранить его, – сказала Сага.

– Мы первым делом возьмемся за газовые резаки, займемся петлями и засовами, – ответил руководитель группы.

Сага заговорила было, что взрыв – последняя возможность, когда ничего другого не остается, как вдруг услышала громкие голоса снайперов.

– Ты что, мать твою, делаешь? – рассерженно спросила Дженнифер.

Линус, ухмыляясь, повернулся к приятелю и покачал головой.

– Ты что делаешь? – повторила Дженнифер.

– Ничего.

Сага увидела, как он, широкоплечий, на голову выше Дженнифер, спокойными движениями застегивает камуфляжные штаны.

– Мне тридцать шесть лет, у меня двое детей, – продолжала Дженнифер. – Я восемь лет служу в полиции и точно знаю, что никто никого не щиплет за грудь случайно. Это просто способ указать женщине ее место.

– У нас только одно имеет значение: насколько ты хороший стрелок, – холодно сказал Линус.

– Послушайте, – Сага встала между ними, – профессионалы так не поступают… Нет, придержи-ка язык. Дженнифер права, через такое прошли все женщины, и это никому не нравится, так что впредь не вздумай повторить.

Линус пошел красными пятнами.

– Ну позвони моему шефу, пусть меня уволят прямо сейчас. Я, правда, один из лучших снайперов, но когда дамы объединяются…

– Потом разберемся, – пообещала Сага.

Линус и Рауль с угрюмыми лицами занялись винтовками. Сага подошла к машине Дженнифер. Снайперша уже прикрутила к винтовке прибор ночного видения, скрепила камуфляжным скотчем четыре магазина и сложила все в багажник.

– Мне нужны три снайпера, – объяснила Сага. – Я уже не успею найти ему замену.

– Да ничего страшного. – Дженнифер сдула с губ прядку волос, пристегнула к поясу над правым бедром нож, надела бронежилет и затянула ремни на боку.

– Твоя позиция – четыреста метров от цели.

– Мне надо будет отъюстировать прицел, – сказала Дженнифер. Сага понизила голос:

– Хорошо ты отбрила этих придурков.

– Раньше я бы закрыла на такое глаза, – угрюмо сказала Дженнифер. – Да еще мне бы и было стыдно… только вот мне и без этого дерьма в жизни хватает… у матери Альцгеймер, родня уже делит наследство.

– Печально.

– А хуже всего, что мой муж одержим идеей бежать Стокгольмский марафон.

– У каждого свои заскоки. Мой парень вбил себе в голову, что он фотограф.

– Только не говори, что это снимки обнаженной натуры, – усмехнулась Дженнифер.

– Но высокохудожественные. – Сага улыбнулась в ответ.

– Мой муж тоже этим страдал… марафон гораздо хуже. Надеюсь, тебя это минует.

Сага уже собиралась ответить, когда мобильник у нее в руке ожил. Сага прочитала короткое сообщение от Юрека: “Гольф-клуб Лидингё, в два”.

Сага сосредоточилась и дрожащими пальцами набрала: “Я знаю, где тело твоего брата. Но сначала хочу убедиться, что мой отец жив”.

Она дважды перечитала свой ответ, выдохнула и отправила сообщение. Теперь отступать некуда. Она только что солгала Юреку Вальтеру, и, если что-то пойдет не так, будет очень непросто придерживаться этой лжи.

В ожидании ответа Сага перевела взгляд на поля.

За церковью темнел лес. Фонарь бросал на фасад янтарный свет, и маленькое строение светилось, как жидкое стекло.

Что, если она сможет все исправить прямо сейчас?

Телефон снова тренькнул. Сага взглянула на экран и, похолодев, прочитала: “Убедись, что компьютер подключен”.

С сильно бьющимся сердцем она вышла на парковку и заговорила погромче, чтобы ее всем было слышно:

– Преступники, захватившие заложника, вышли на связь. Положение критическое, вы знаете, что делать. Займите позиции, проследите, чтобы вас не было видно, и ждите окончательного приказа.

Сага сидела в штабном автобусе, припаркованном в лесу на вершине холма примерно в километре от песчаного карьера, где, по ее предположениям, скрывался Юрек.

Она ждала в автобусе уже сорок минут.

Безопасности ради техники и руководство оставили ее в одиночестве.

Внутреннюю перегородку автобуса убрали, заменив ее белым задником. Сага со своей декоративной подушкой привалилась к заднику, на коленях у нее помещался компьютер, рядом стояла сувенирная кружка с чаем. Единственный свет исходил от монитора и от торшера, который Сага захватила из гостиной.

Она как будто у себя в квартире. Если не двигать компьютер, то камера поймает именно такую картинку.

А вдруг Юрек попросит ее перейти в другую комнату? Сага тогда скажет, что ноутбук заряжается, и если она, Сага, его унесет, то соединение прервется.

Машин, проезжавших по дороге, почти не слышно, до штабного автобуса доносятся только сирены “скорой помощи”.

Снайперы, наверное, уже заняли позиции вокруг старых бараков, штурмовики в лесу разделились на три пары чуть выше карьера.