Лазарь - Ларс Кеплер

Лес и бараки обрушились на нее.

Сага вытянула руку, пальцы коснулись щетинистой щеки – и чернота разлилась у нее перед глазами.

Сага словно окаменела, сидя на стуле в приемном покое Каролинской больницы. На плечах у нее все еще висел плед, которым ее накрыли в машине “скорой помощи”.

Натан пытался напоить ее водой из пластикового стаканчика.

Бронежилет и рюкзак валялись где-то на карьере, но Сага все еще была в камуфляжном костюме.

Кобура с пистолетом прикрыта пледом.

Сага сидела бледная, вся в холодном поту. Грязный лоб, щеки полосатые от слез. Губы цветом напоминали алюминий, а зрачки странным образом расширились.

Сага не отвечала на вопросы врача. Она, кажется, даже не заметила, что он нашел под пледом ее руку и теперь измерял пульс.

Рука была вялой, под ногтями виднелась бурая кровь.

Больница сотрудничала с Исследовательским центром психиатрии катастроф и с Кризисным центром.

Врач поднялся, достал телефон и позвонил дежурному психиатру.

Сага слышала его слова – диссоциация, амнезия, но у нее не осталось сил протестовать. Бессмысленно.

Все, что ей надо, – это собраться, чтобы продолжить.

Врач оставил ее и вышел, закрыв за собой дверь.

Натан опустился на колени рядом с Сагой и попытался улыбнуться, глядя на ее окаменевшее лицо.

– Ты слышала, что он говорил. Ты жертва, а у выживших часто чувство вины…

– Чего? – вяло выговорила она.

– Ты не виновата. Ты жертва, ты ничего не могла сделать.

Сага разглядывала пол, царапины и следы, оставленные резиновыми колесиками, и смутно припомнила, как кричала про свою вину, пока ее насильно вели в машину “скорой помощи”. Она плакала и твердила, что Юрек прав, ей наплевать, жив отец или нет.

– Это была ловушка, – мягко сказал Натан, пытаясь поймать ее обращенный в себя взгляд.

Юрек не проболтался о гравийном карьере случайно; он тщательно спланировал свою “ошибку”. Проследил, чтобы Сага увидела песок, сыплющийся из протеза.

Вероятно, он принял решение в тот момент, когда Сага попыталась добраться до спрятанного на кухне пистолета. Именно тогда он понял, что она намерена убить его.

Игра пошла в другом направлении, и цель ее тоже изменилась.

Юрек в точности угадал мысли Саги.

Он знал, как будет устроена западня, как заманить Сагу в ужасную ловушку.

А клетчатая рубашка под черной ветровкой – трюк, иллюзия.

У отца были сломаны ключица и плечо. Вальтер скотчем примотал ему руку к телу, и рукав рубашки повис.

Юрек вывел ее отца вверх по лестнице и отпустил, а сам по туннелю покинул место действия и вышел к насосной на опушке. Ход он прорыл под кучами старого мусора и разрушенными бараками.

Полицейские с помощью собак-ищеек реконструировали путь, которым сбежал Юрек: через лес вдоль окраины карьера до садовых участков в Смедбю.

Сага стояла на коленях рядом с мертвым отцом. Время стало огромной зияющей дырой. Сага не сознавала, как бригада штурмует бараки, как проверяет комнаты. Бойцы спускались по лестницам, осматривали проходы, взламывали железные двери бомбоубежища.

Там никого не было.

Ни Юрека, ни Бобра, ни Валерии.

Больше убежищ там не оказалось, техники не пропустили ни одного помещения.

Штурмовики даже просверлили бетонный пол, но под ним не оказалось ничего, кроме песка.

Чтобы одурачить Сагу, Юрек держал ее отца там же, где его брат держал предыдущих жертв.

И никто до сих пор не знает, где настоящая берлога Юрека.

Свет люминесцентных ламп почти отвесно падал Саге на лицо. В волосах застряла сухая хвоя. Капли пота сливались в ручейки, струились по щекам.

Вошла медсестра. Она представилась и попросила Натана оставить их одних: Саге следовало ввести транквилизатор, чтобы она могла немного поспать.

Натан поднялся, осторожно обнял Сагу за плечи и вышел.

Пока медсестра готовила шприц со стезолидом, Сага снова подумала про веки: что они прозрачные и человек никогда не теряет бдительности.

– Мне надо…

Она замолчала и медленно поднялась со стула, отвела руку медсестры и покинула кабинет.

Так, с пледом на плечах, Сага и вышла из отделения скорой помощи. По утреннему холоду она прошла мимо огромных зданий и покинула территорию больницы.

Сага знала, что делать. Ей следовало сделать это уже давно. Забрать Пеллерину, уехать из Швеции и где-нибудь затаиться.

Дворец Карлберг сиял белизной в утреннем свете, когда Сага шла по мосту над железнодорожными путями. У широкой лестницы дворца Сага потеряла плед, но не заметила этого.

Камуфляж в серых пятнах потемнел от крови на рукавах и груди.

Сага сидела, держа отца в объятиях и прижимая его голову к сердцу, пока не подбежала бригада “скорой”.

По небольшому мосту Экелундсбрун она вышла к Стадсхагену. Дальше тянулись улицы Кунгсхольм-странд и Пер-Улоф-Халльманс-гата.

Сага позвонила в домофон, но никто не ответил. Она хотела позвонить еще раз, но передумала.

Зачем она вообще сюда пришла?

Пеллерина нигде не будет в такой безопасности, как здесь, в этой квартире.

С ней не случится ничего страшного.

Саге просто хотелось обнять ее, услышать мудрые слова сестры, ощутить ее любовь.

Она сдержала слезы и вытащила пистолет. Проверила магазин и механизм.

И пошла к полицейскому управлению.

У нее всего одна задача, зато срочная. Надо заново обрести твердость, выследить Юрека и убить его.

Йона отложил прибор ночного видения и выглянул в окно. Свет на соседском хуторе не горел, но вдали бледно светилась полоска неба. Туман, висевший в воздухе, рассеивал городское освещение.

Казалось, весь Верт объят пламенем.

В другом углу погруженной во мрак комнаты Ринус сменил зону наблюдения, подтащил стул к окну и открыл люк.

Люми стояла перед монитором.

Она два дня не разговаривала с Йоной, не смотрела на него, а на вопросы отвечала односложно.

Йона медленно осмотрел в прицел траву под старым автобусом, передние колеса, поднял прицел к фарам, лобовому стеклу и в завершение проверил плоскую крышу.

Звездное небо угадывалось, словно сквозь полотно.

Йона вспомнил, как они прятались от Юрека в Наттавааре. Вспомнил, как он учил дочь действовать, если произойдет худшее.