Восхождение Рэнсом сити - Феликс Гилман

На следующий день мне пришло письмо от мистера Бакстера – его единственное письмо. В нем говорилось лишь:

«Рэнсом. Вы готовы говорить?»

Мне пачками шли письма от других изобретателей – оказалось, что я далеко не первый, чье изобретение пытался присвоить Трест Бакстера. Мне писали изобретатели педальных летательных аппаратов, чудесных лекарств, движущихся картинок и т. п. – все они работали под угрозой исков со стороны мистера Бакстера, без права следовать своему призванию или называть свои изобретения своими. Большинство не вылезало из джасперских судов, кое-кто по девять-десять лет. Мистер Энджел Лэнгхорн из Дельт изобрел дождевую машину и целую математическую систему для описания облаков – судя по неровному почерку, его только что поразила молния из его молниепривода. Мистер Бэкман из Джаспера создал систему финансового страхования с нулевыми рисками. Мисс Флеминг придумала идеальный маятник. Мистер Ланг – совершенно новое мыло. Мистер Кэтчет изобрел новый пулемет, словно их и без того в мире было мало, но полет фантазии не остановить. Мисс Хэйзел Уорт вырастила чудесную спаржу, способную всходить в самых бесплодных неосвоенных землях Края, увеличивая тем самым урожай не помню во сколько раз. Кто-то из этих странных людей жил в Джаспере, другие писали мне из самых дальних уголков Территорий. Всех их сдавила загребущая рука мистера Бакстера. Линия, конечно, делает вещи и похуже, но мне это все равно не понравилось. В общем, страдальцы прослышали о моей славе и о том, что я ненадолго стал городским любимцем, так что сам мистер Бакстер меня побаивался, и, думаю, сделали меня своим предводителем. Бедняги искали у меня вдохновения, и я не хотел их разочаровывать. Я отвечал им длинными письмами, полными советов о том, как суметь настоять на своем, не сдаваться, упорствовать и бороться, и уверял, что будущее принадлежит мечтателям и вольнодумцам. Как-то раз я целую неделю только и делал, что отвечал на эти письма. Вот бы у меня были сейчас эти ответы – они были хорошо написаны, у меня, пожалуй, уже не осталось прежнего красноречия. Именно за письмом мистеру Энджелу Лэнгхорну меня впервые посетила идея о том, что всем вольнодумцам и мечтателям нужно покинуть Территорию, а вместе с ней мистера Бакстера с его деньгами и предписаниями и всеми войсками на свете, уйти на Запад и построить там Рэнсом-сити.

* * *

Адела снова пришла ко мне. Сначала я не отозвался, когда она стучала ко мне в дверь, так как был занят тем, что писал мистеру Лангу про Рэнсом-сити, а тех, кто стучался в те дни ко мне в дверь, мне видеть не очень-то хотелось. В прошлый раз, когда я открыл дверь, какая-то женщина плюнула мне в лицо. За день до того, как Адела ко мне постучалась, шедший мимо меня по улице джентльмен с улыбкой приподнял шляпу, и я опасался, что это был Джим Дарк.

Адела заколотила в дверь снова с таким ожесточением, что я подумал, что это детективы, мои старые друзья Свинья и Комар, ведь бедняга Затычка ушел от нас в лучший мир, где, надеюсь, стал кем-то более приятным для окружающих. Трудно было поверить, что такая маленькая женщина способна поднять такой шум.

Запечатав письмо Лангу, я положил его в карман и подумал, не удалиться ли через окно.

Адела позвала меня по имени, и я бросился ей открывать.

– Адела, – сказал я, – ты выглядишь… даже не знаю… я растерял хорошие манеры… я виню в этом большой город… не знаю, как тебе это сказать… – На самом деле девушка выглядела усталой. – В общем, послушай, Адела, послушай, сейчас я расскажу тебе о Рэнсом-сити.

– Гарри…

– Планы поменялись. Забудь Джунипер. Забудь о войне. Хватит воевать. Новое место на самом краю. Мы с тобой отправимся туда вместе. Как в старые добрые дни с Карвером.

– Гарри, послушай.

– Дай прочитаю тебе это письмо. Для мистера Ланга. Этот Ланг… у него грандиозные идеи об устройстве общественной гигиены…

– Кому какое дело до мистера Ланга? Кто он вообще такой? Гарри, ты должен мне помочь…

– У меня есть план. Я все придумал. Хорошо, что ты пришла, я тебе все расскажу… я хочу снова увидеться с мистером Бакстером. Возможно, завтра.

– Ты собираешься заключить с ним сделку?

– Сделать ему предложение. Думаю, ему было над чем подумать – готов поспорить, что газеты не говорили о нем подобным образом уже лет шестьдесят, и хозяева наверняка им недовольны. Мой отец как-то сказал: «Гарри, ты не стоишь стольких неприятностей». Думаю, что мистер Бакстер уже это понял.

– Его люди опять приходили ко мне вчера ночью, Гарри.

– Им нужен Процесс. Они должны понимать, что уже его не получат, и чем больше они будут стараться, тем больше будет у них неприятностей, пока не восстанет весь город. Теперь они хотят только увериться в том, что Процесс не достанется противнику. Так что я предложу Бакстеру извиниться, мы будем квиты, и я покину город и Территорию – уйду на Запад, на Край… и за Край, неизвестно куда, а вместе со мной и несколько смельчаков, которые захотят построить новый мир. Ланг уже с нами, и Лэнгхорн тоже, так что ни с дождем, ни с мылом проблем не будет.

Адела подошла к кровати и опустилась на нее. Девушка была почти невесомой, но старая кровать все равно провисла со звуком, похожим на плохо настроенный орган.

– У моего отца есть долги, – сказала Адела.

– Разве он не богач – барон или вроде того? Никак не запомню, как там все устроено…

– У богачей и долги больше, Гарри. Львиную долю отец задолжал одной из компаний мистера Бакстера, и его люди вчера вечером сказали мне, Гарри, что мистер Бакстер собирается потребовать вернуть долг. Не думаю, что они лгали. Они показали мне документы.

Я сел рядом с девушкой, и кровать накренилась, как корабль в бурю.

– Я сказала, что поговорю с Бакстером, – что пойду на него работать, если нужно. Сказала, что построю ему что угодно, и пусть забирает это себе. Они сказали, что у него нет времени на разговоры со мной. Им нужен ты – ты и твоя бомба.

– Аппарат – не бомба.

– Они согласны с тобой поговорить.

– Наверняка.

Какое-то время я размышлял.

– Твой отец, после того, что ты о нем рассказывала, не слишком мне нравится, но я могу замолвить за него слово, когда пойду к мистеру Бакстеру.

– Я пойду с тобой.

– Ты не знаешь, что это за место. Там полно их машин, как будто сами Локомотивы за тобой следят.

– Я пойду с тобой, и все тут, Гарри.

* * *

На следующий день мы вместе отправились на остров Фенимор в башню Бакстера.

На мне был мой лучший белый костюм. На Аделе – длинное черное платье с тусклыми блестками и рукавами в оборках, напоминавшее о дурацких нарядах из театра «Ормолу». Она была молчаливой и мрачной.

Было жарко и дождливо. Дождь лил уже несколько дней. Небо было цвета дыма, с серебристыми вспышками в глубине. Такая в Джаспере обычно стоит погода в конце лета. Вершина башни Бакстера скрывались за серыми облаками. На крыше располагались два или три летательных аппарата, окна были зарешечены, а охранников у ворот было еще больше, чем обычно, – выглядело все это по-военному. По улицам бежали бурные реки, несшие по городу мусор. Людей вокруг почти не было. Встав на ступени напротив башни Бакстера, я не увидел толпы, а ведь так на нее надеялся, ведь это могла быть моя последняя речь. В общем, я сказал: