Громов - Игорь Цыбульский

Валентин Иванович остался. Он собрал начальников округов и что-то им рассказал. Я стоял в сторонке. Потом он подошел ко мне и сообщил, что создан Государственный комитет по чрезвычайному положению. Объяснил, для чего.

— Предлагаю вам, — сказал Варенников, — войти в состав ГКЧП.

Я поблагодарил Валентина Ивановича за информацию и предложение, но объяснил, что, если бы дело касалось только меня, я не раздумывая сказал бы «да», но сейчас не могу сделать этого, не проинформировав моего министра Б. К. Пуго.

— Но он ведь вошел в состав комитета, — сказал Валентин Иванович.

— Я сегодня же переговорю с ним.

Меня смущало то, что буквально за пару дней до этого нас с Фаей приглашал к себе в гости Пуго, он тоже отдыхал в это время в Крыму неподалеку от нас. Была очень хорошая встреча и откровенный разговор о происходящем. Про ГКЧП, однако, он ничего не сказал. Даже не намекнул.

Валентин Иванович со мной попрощался и улетел с командующим Киевским военным округом Чичеватовым.

Утром в понедельник 19 августа объявили о создании ГКЧП. Я услышал это утром, как только включил телевизор. И началось «Лебединое озеро»…

Вскоре позвонил Пуго и сказал, что направляет за мной самолет. Просил как можно скорее быть в Москве. Все остальное при личной встрече.

Вечером я был в Москве. Борис Карлович появился только в 11 вечера. Вид у него был очень усталый и озабоченный. Сказал, что был на комитете, где ведутся бесконечные дискуссии и никто не знает толком, чем заняться.

Я рассказал о предложении В. И. Варенникова и добавил, что готов принять участие в работе комитета, если это необходимо. Борис Карлович ответил, что состав уже утвержден, вам и тут дел хватит.

Позже, уже после самоубийства Пуго и начала следствия по ГКЧП, я понял, как мудро и дальновидно поступил тогда Борис Карлович. Он оградил нас, своих замов, от будущих преследований, тюрьмы и суда. Уже тогда он понял, что ГКЧП в его настоящем виде обречен на провал. У руля этого важного дела оказались не те люди…

— На этом восьмимесячное пребывание Бориса Всеволодовича в нашем ведомстве закончилось, — вспоминает И. Ф. Шилов. — Но Громов не ушел из МВД. Он и по сей день остался одним из самых уважаемых руководителей и командиров.

Помнят его не только в России, но и в бывших наших республиках, а ныне странах так называемого ближнего зарубежья. Тогдашние майоры и подполковники из союзных МВД, которые, затаив дыхание, слушали Громова, стали теперь руководителями сил правопорядка своих республик. Они при каждой встрече непременно расспрашивают о Борисе Всеволодовиче, говорят о своем глубоком уважении к нему и рассказывают, как им помогает тот опыт, который они получили, работая с ним.

Драматичным оказался последний этап службы Бориса Всеволодовича Громова в МВД.

Ушел из жизни министр Борис Карлович Пуго. Это был один из тех исключительно порядочных людей, которые принимают на свой счет всю ответственность за неудачу. Провал ГКЧП он принял как крушение своего дела и не пожелал жить с этим ощущением дальше.

Ушел из жизни маршал Ахромеев — человек, с которым Громов прослужил много лет и которому верил, как самому себе. Казалось, что все вокруг рушится…

ГКЧП разгромлен. Начались бесконечные допросы и весьма настойчивые попытки победившей стороны присоединить руководство МВД теперь уже во главе с первым заместителем министра Борисом Всеволодовичем Громовым к делу ГКЧП. Пришедший к власти Борис Ельцин спешил как можно скорее посадить в руководство силовых структур своих людей.

В трудной ситуации Громов вел себя очень достойно. Он не скрывал, что поддерживал и поддерживает идеи ГКЧП, изложенные в обращении «Слово к народу», что подписал это обращение сознательно, без принуждения. Но он всегда категорически против силовых действий и применения армии внутри страны и согласно этим своим принципам не позволил втянуть МВД в конфронтацию. Эту твердую и человечную позицию прославленного генерала не сумела опровергнуть даже тогдашняя Генеральная прокуратура во главе с преданно служившим Ельцину Степанковым.

Перед Степанковым, видимо, была поставлена задача дискредитировать любым способом тех, кто отказывался осудить позицию ГКЧП, и он, как говорится, землю рыл, чтобы это указание выполнить. Однако с Борисом Всеволодовичем не получилось. И не могло получиться. Генерала Громова знала и уважала страна. Устраивать против него провокации не решился даже Степанков…

После всех этих событий Громов стал искать возможность вернуться на работу в армию.

Тогда министром обороны впервые стал авиатор Е. И. Шапошников, который прекрасно знал Громова по учебе в академии Генерального штаба.

Громов позвонил Шапошникову как старому знакомому, напомнил, что продолжает состоять в штате Министерства обороны, а в МВД был командирован на время, и попросил Евгения Ивановича отозвать его обратно в армию.

Старый знакомый, которого в народе именовали улыбающимся министром, за не сходящую с лица добрую улыбку, ответил как-то непривычно строго: мол, сначала должна стать понятной роль Громова в истории с ГКЧП. «Давайте дождемся окончания следствия, а уж потом…» Вот он, каков оказался — добрый знакомый, улыбающийся министр!

Б. В. Громов:

— Меня через день вызывали на допросы и беседовали по два-три, а то и по шесть часов.

Все выглядело крайне неприятно. Членов ГКЧП арестовали. Ельцин, называя их путчистами и предателями родины, грозил какими-то немыслимыми карами вплоть до повешения.

Следствие закончилось в начале ноября 1991 года. После праздников меня пригласил Степанков и сказал, мол, извините за беспокойство, с вами все в порядке. А ведь еще и жену мою на допросы многократно вызывали. Перед ней никто извиняться не стал.

После этого мне позвонил главком Сухопутных войск Семенов (Шапошников сам со мной разговаривать почему-то не пожелал) и сказал, что министр поручил предложить мне на выбор две должности — начальника высших офицерских курсов «Выстрел» в Солнечногорске и — но тут придется подождать — первого заместителя главкома Сухопутных войск.

Выбор, как говорится, интересный… После 40-й армии и вывода войск из Афганистана, после командования Киевским военным округом — курсы «Выстрел»?! Это больше всего похоже на издевательство.

Громов ответил, что пост заместителя главкома Сухопутных войск, как должность промежуточную и временную, он готов рассмотреть.

Через неделю Семенов снова позвонил и сообщил, что принято положительное решение.

На этой должности Борис Всеволодович находился примерно полгода. Сразу почувствовал себя гораздо лучше. Тут армия, все родное! Он был искренне рад возвращению.

Если говорить о реальных перспективах, в то время это было оптимальное для Громова место. Если бы ему даже предложили стать министром обороны, то при Ельцине он бы на эту должность не пошел.