Олигархи. Богатство и власть в новой России - Дэвид Хоффман

За ширмой МММ скрывался бывший математик Сергей Мавроди, в советские времена спекулировавший джинсами, пластинками и другими вещами, а в годы перестройки создавший кооператив по продаже компьютеров. Мавроди был малообщительным и тихим человеком; позже, когда милиция подвергла его квартиру обыску, оказалось, что она обставлена довольно скромно, и ее стены украшали только коллекции бабочек и чучело летучей мыши. В 1993 году, когда появились ваучеры, Мавроди погрузился в мир ценных бумаг, и его ваучерный инвестиционный фонд “МММ-инвест” стал одним из самых крупных и известных в России. “МММ-инвест” превратит ваши ваучеры в золото!” — обещала телевизионная реклама{220}. Однако Мавроди суждено было сделать гораздо более крупный вклад в российский капитализм, чем простая спекуляция ваучерами. Он показал всей стране, как делать деньги из воздуха.

11 и 16 июня 1993 года Мавроди официально зарегистрировал акционерную компанию МММ с 991 тысячей разрешенных акций номинальной стоимостью в одну тысячу рублей. В последующие месяцы Мавроди создал сеть дочерних компаний, получивших названия драгоценных камней, например “Алмаз” и “Сапфир”, для продажи гибридных ценных бумаг, тех же самых “сертификатов на предъявителя”, которыми воспользовался Березовский, создавая ABBA. Хотя правительство разрешило выпуск 991 тысячи акций МММ, Мавроди продал миллионы сертификатов на предъявителя, каждый из которых был не акцией, а требованием на получение доли капитала.

Березовский, по крайней мере, рекламировал свое партнерство с известным директором завода Каданниковым. У Березовского имелась ясная, хотя и нереальная цель — строительство завода, с обещанием когда-нибудь в будущем выплатить дивиденды. В отличие от него Мавроди не предлагал в качестве приманки ничего, кроме быстрого обогащения. В одном из запомнившихся рекламных роликов Голубков со своим старшим братом Иваном приехал на футбольный матч в Сан-Франциско. Иван сидит на трибуне, обхватив голову руками, и стонет от отчаяния: я всю свою жизнь работал и не получил ничего! А Леня ничего не делал и разбогател.

Компания Мавроди открыла филиалы, в которых инвесторы могли купить сертификаты. Через несколько недель или даже дней покупатель мог продать сертификаты за наличные в центральном офисе МММ в Москве по адресу Варшавское шоссе, дом 26. Выкупную цену устанавливал Мавроди, который торговал своими ценными бумагами и поднимал цены все выше и выше. Цена выросла с ібоо рублей, что в феврале соответствовало одному доллару, до 105 боо рублей, или 50 долларов, в конце июля 1994 года. Это была классическая финансовая пирамида, при которой деньги новых инвесторов выплачивались тем, кто вложил свои деньги раньше.

Мавроди взял за образец известного американского авантюриста Чарлза Понци, элегантного мошенника, который в 1920 году за восемь месяцев собрал около 15 миллионов долларов, убедив тысячи жителей Бостона в том, что он открыл секрет легкого обогащения. Понци утверждал, что нашел способ получать прибыль, спекулируя заранее оплаченными почтовыми купонами, использовавшимися для международных почтовых отправлений. После того как он заплатил своим первым инвесторам (пятьдесят процентов прибыли за девяносто дней), деньги потекли к нему рекой. Он же просто выплачивал деньги новых инвесторов старым, что получило название схемы Понци. Понци обманул сорок тысяч инвесторов, прежде чем его схема потерпела крах{221}.

У Мавроди ощутимые выплаты играли важную роль в продаже ценных бумаг. Мысловский, позже расследовавший эту аферу, указал на главную хитрость Мавроди: только он контролировал рынок сертификатов МММ. Его компания создала ажиотажный спрос на сертификаты, но “умалчивала о том, что имеет право в любой момент прекратить покупку ценных бумаг или резко снизить их стоимость”, — рассказывал Мысловский. Получившим огромные выплаты эта игра принесла большую выгоду, но всегда существовала опасность, что музыка внезапно оборвется и все, у кого остались сертификаты, окажутся обманутыми.

Стоимость сертификатов стремительно росла, а Мавроди хранил молчание о том, как ему удается обеспечивать такой высокий доход. Казалось, что миллионы людей не хотят знать правду. Они выстраивались в очереди, иногда по нескольку сотен человек, чтобы купить сертификаты. Правительство также проявляло пассивность и растерянность. Златкис сказала в то время одному из журналистов, что доходы просто удивительные, но она не видит ничего незаконного. “Должно быть, они очень напряженно работают со своими ценными бумагами и деньгами, чтобы добиться этого”, — сказала она{222}. “На рынке всегда будут предлагать какой-то финансовый продукт. Мы не можем запретить этот процесс”, — заявила она в другой раз{223}.

В чем Мавроди действительно стал большим специалистом, так это в маркетинге. Его телевизионные рекламные ролики были созданы Ба-хытом Килибаевым, тридцатишестилетним казахским кинорежиссером, затронувшим обнаженные нервы постсоветской России. Ролики были короткими и довольно примитивными, а их смысл — абсолютно ясным; они представляли собой мощный антидот против господствовавшего цинизма, пессимизма и забот повседневной жизни. Кроме того, реклама прямо указывала на невежество и наивность в вопросах финансов и ценных бумаг. В одном из первых роликов пожилой мужчина впервые покупает сертификат МММ. “Действительно, странная бумажка”, — признает жизнерадостный диктор, когда старик рассматривает сертификат сквозь разбитые очки. Позже, в отремонтированных очках, он получает свои деньги. В другой рекламе молодожены Игорь и Юлия, оба студенты, ссорятся из-за своего скудного бюджета. “Не простой выход, но решение принято”, — произносит диктор, когда они оставляют свои деньги в МММ. Когда они возвращаются через три недели, чтобы получить прибыль, глаза Юлии горят, и они обнимаются. “Это лучше, чем стипендия!” — восклицает Игорь. В другой рекламе одинокая женщина, Марина Сергеевна, по словам диктора, никому не верит. Но, получая деньги в МММ, она говорит: “Не обманули!” Позже полученные деньги помогли ей встретить любимого человека. “Мы людей не обманываем”, — заявляет диктор. Смысл ясен: ценные бумаги выглядят странно, но приносят реальный доход. Они лучше, чем государственные стипендии, и тут не обманывают, как обманул премьер-министр Павлов.

Но самое мощное воздействие оказывал сам Голубков, бывший строитель, ведущий теперь шикарную жизнь{224}. В одном из первых рекламных роликов он, одетый в мешковатый костюм, показывает указкой на схеме, как растет благосостояние его семьи и что они приобрели: сапоги, шубу, мебель. В следующем месяце они купят автомобиль. В верхней части схемы — дом.

“Дом в Париже?” — спрашивает его жена Рита, сидя в мягком кресле и жуя шоколадные конфеты.

“Почему бы и нет?” — говорит диктор, а Голубков мечтательно глядит в потолок.

Еще в одном ролике Леня и его старший брат Иван, работающий на шахте, спорят, сидя за кухонным столом, на котором стоят бутылка водки и банка с солеными огурцами. Иван называет Леню халявщиком. “Разве ты не помнишь, чему нас учили родители? — говорит Иван. — Честно работать. А ты суетишься, покупаешь акции. Ты — халявщик!”