Оранжевая страна. Фехтгенерал - Александр Башибузук

После докладов взводных стало ясно, что долго так продолжаться не может. Потери пока сравнительно небольшие, но и нас немного. К тому же каждый убитый и изувеченный боец, отнюдь не положительно действует на своих оставшихся в строю товарищей. Нет, они, конечно, бравые вояки, но всему есть предел.

Словом, получается, что даже не преуспев в атаках, самое позднее к завтрашнему вечеру бритты доконают нас огнем своей артиллерии. Нет, одну батарею Палыч подавил, но самое гадкое, что с остальными мы уже никак не сможем бороться – на трофейном бронепоезде вышли из строя оба орудия, в этот раз без всякого шанса на их восстановление. А единственная оставшаяся в строю семидесятипятимиллиметровка, я уже не говорю о минометах, до британских батарей просто не добьет.

И сбежать не получится. Прорываться пешим порядком – чистое самоубийство, а оконь тоже не вариант, потому что все наши лошадки – за кольцом окружения. Вот же паскудство! Остается только… Нет, это как раз из разряда сумасшествия.

– Что с боеприпасами?

После доклада мысленно выматерился. Мысленно, потому что не стоит являть личному составу свои эмоции. Вернее, свое отчаяние. Да, отчаяние, потому что и с боезапасом никакого просвета. С патронами и ружейными гранатами все еще ничего, а вот снарядов к единственному оставшемуся орудию осталось всего четырнадцать единиц. К минометам и ракетным установкам – немногим больше. Словом, сложилась ситуация, крайне удачно определяемая одним емким словом. Каким? Сами догадайтесь.

«Ну и что собираешься дальше делать? – брякнул голос совести в моей голове. – Подвел людей под цугундер, теперь отдувайся. Не молчи, говори, стратег хренов, вон соратники уставились, ждут от тебя рецепт чудесного спасения. Смотри, за грудки возьмут…»

Взгляды командного состава действительно нельзя было назвать особо жизнерадостными и оптимистическими.

– Значит, так… – выдавил я из себя. – Чертовы британские пятидюймовки рано или поздно нас доконают. Скорее, рано. Поэтому… Поэтому надо с ними кончать.

– Как? – мрачно поинтересовался Степан. Остальные промолчали, но в их глазах читался тот же вопрос.

– Ночная вылазка, – я ткнул рукой в амбразуру. – На две батареи понадобятся две группы по пять-шесть человек. Подойдем скрытно, потом, как вариант, залп тромблонами по орудиям или по боеприпасам. Либо минирование. Немного динамита и дистанционных взрывателей у нас еще есть. В общем, решать будем по ситуации. Другого выхода у нас нет. Совсем нет…

Южная Африка. Наталь

11 июля 1900 года. 00:30

Ровно четыре месяца и двадцать четыре дня назад меня занесло в эти ипеня. Да, сегодня одиннадцатое июля тысяча девятисотого года от рождества Христова. И очень вероятно, что именно сегодня закончится история бравого попаданца Мишки Орлова. Не хочется, конечно. Очень не хочется, но… Стоп! Чем-то мне сегодняшняя дата знакома. Твою же… Да у меня же сегодня днюха! Совсем забыл, мать ее… Это сколько же мне стукнуло? Двадцать семь… Как говорится, мужчина в самом расцвете сил. М-да, обидно будет, если пристукнут в день собственного рождения. Но тут все честно, сам так решил. А мог бы… Словом, тут как в той украинской пословице: видели глаза, что покупали, так ешьте, пока не повылазите. В общем, сосредоточимся на деле…

Собственно, мое предложение сделать вылазку возражений не встретило. Парни прекрасно понимали, что выхода у нас другого нет. Обсуждение операции прошло рекордно быстро, инструктаж остававшихся на позициях – и того быстрее. Командовать ротой я оставил Зеленцова, приказав ему в случае провала нашей операции держаться до следующей ночи, а потом попытаться тихо уйти.

Дальше были сформированы две группы по шесть человек, мы быстро экипировались и выступили. Со мной пошли два баска – Мигель Бароха и Хорхе Орхеда, три ирландца – Том О'Ши, Нолан Шихан, Пирс Хили, и серб Славко Илич. Парни как на подбор сплошные инсургенты, бандиты, разбойники и контрабандисты, но как разведчики и диверсы – лучшие в роте.

Степа возглавил вторую группу, собрав ее состав по своему усмотрению, и не забыв включить Абрахама Смита, того самого индейца-полукровку с томагавком.

Помимо обычной экипировки для разведвыходов, мы взяли с собой однозарядные укороченные карабины Мартини-Генри, приспособленные для стрельбы ружейными гранатами. Теми же самими, вновь изобретенными мной Stielhandgranate 24, германскими «колотушками», только в измененном виде – кольцевым стабилизатором из жести, конической чугунной рубашкой с насечками и трубкой-насадкой на ствол вместо деревянной ручки, а также другим взрывателем. Не бог весть что, скажу прямо, конструкция средней паршивости, летит всего лишь на полторы сотни метров, точности никакой, но почти двести грамм лиддита должны свое дело сделать. Впрочем, посмотрим по ситуации. Есть и другие варианты.

Почти как всегда на этой войне, британское командование отнеслось к вопросу боевого охранения своим обычным способом, то есть спустя рукава. Не хотят в этом плане учиться островные обезьяны, хоть тресни. Нет, посты присутствуют, даже в немалом количестве, но система их расположения предназначена только для того, чтобы поднять тревогу в случае неожиданной попытки противника прорвать кольцо окружения. Но никак для воспрепятствования проникновению малых диверсионных групп. Впрочем, это вполне обычно для нынешнего времени. Не пришла еще военная наука к такому понятию как масштабная диверсионная война.

Расположение почти всех британских секретов я изучил еще засветло, соответственно проложил маршруты проникновения, поэтому за первое кольцо оцепления мы проникли без особых проблем. Группы разделились и пошли по своим маршрутам. Стоп…

Различив какие-то звуки левее по ходу движения, я вздернул руку со сжатым кулаком вверх и присел. Назад не оглядывался, будучи уверенным в том, что мои парни выполнили команду безукоризненно.

– Что за нахрен?.. – беззвучно прошептал, до боли в глазах всматриваясь в темноту.

Зловещий хруст, смутные тени, утробное урчание и тявканье…

Тьфу, мать твою! Да это же семейка гиен ужинает! Вполне возможно, каким-нить Томми Аткинсом харчатся, набили-то мы сегодня их много. В темноте и не разберешь. Да особо и не важно. Надо же, осмелели твари, обычно они к людям даже близко не подходят. Кровь чуют. Зараза, придется обходить, гиены могут такой шум поднять, что мало не покажется.

Сделав крюк в сотню метров, мы благополучно обошли падальщиков и сделали остановку на небольшом холме, густо поросшем кустарниковой акацией, откуда прекрасно просматривался лагерь бриттов, до которого оставалось всего полмили.

Все как на ладошке. Луна светит будто маленькое солнце, да и зарево костров прекрасно освещает ряды палаток. Легкий ветерок приносит запах подгорелого варева, пополам с вонью йодоформа и человеческого дерьма. Даже вопли и стоны раненых слышно. Какое-то нездоровое оживление наблюдается: солдатики снуют туда-сюда. Построение, что ли? Да и хрен бы с ними. Где у нас батарея? А вот и она, в стороне от основного лагеря, где-то в полумиле от нас на северо-запад. И как раз удобная лощина для подхода…