Аэропорт. На грани катастрофы (сборник) - Джон Кэсл

тех пор, как вошли в аэровокзал.

Когда стало известно, что вылет откладывается на час, они покинули взлетное поле. Им удалось захватить укромный столик за перегородкой в глубине кафе, и теперь Гвен, держа в руке раскрытую пудреницу, глядела в зеркало и поправляла волосы, выбившиеся пышной волной из-под элегантной шапочки стюардессы. Взгляд ее темных выразительных глаз скользнул по лицу Вернона.

– Я молчу, потому что думаю, только и всего, – сказал Димирест. Гвен облизнула губы, но не тронула их губной помадой: служебные правила строго-настрого запрещают стюардессам пользоваться косметикой в общественных местах. К тому же Гвен вообще редко прибегала к ней: у нее был превосходный цвет лица с очень нежным румянцем – счастливый дар, которым природа награждает многих англичанок.

– Думаешь? О чем же? О тяжкой травме, которую нанесло тебе известие, что у нас с тобой будет ребеночек? – Гвен ехидно улыбнулась и отбарабанила скороговоркой: – Капитан Вернон Уолдо Димирест и мисс Гвендолин Элайн Мейген сообщают о том, что в непродолжительном времени они ожидают появления на свет их первого ребенка, ммм… кого именно? Нам это пока неизвестно, разумеется. И станет известно только через семь месяцев. Ну что ж, не так уж долго ждать.

Димирест не произнес ни слова, пока официантка подавала им кофе и чай, потом взмолился:

– Ради Бога, Гвен, постарайся же быть серьезной.

– А зачем нам это? Тем более раз это не нужно мне. Ведь если кому и следовало бы тревожиться, так, наверное, мне.

Димирест уже собирался возразить, но Гвен отыскала его руку под столом. Выражение ее лица смягчилось.

– Не сердись. Я понимаю, что это в самом деле несколько ошеломляющая новость… для каждого из нас.

Именно этого признания Димирест и ждал. Он сказал, осторожно выбирая слова:

– Ничего особенно ошеломляющего в этом нет. Более того, нам совершенно необязательно обзаводиться ребенком, если мы этого не хотим.

– Понятно, – бесстрастно произнесла Гвен. – Я все ждала, как и когда ты к этому подберешься. – Она щелкнула крышкой пудреницы и спрятала ее в карман. – Когда мы ехали в машине, это уже чуть-чуть не сорвалось у тебя с языка, верно? Но в последнюю минуту ты передумал.

– Что я передумал?

– Ну брось, Вернон! К чему это притворство? Мы же оба прекрасно понимаем, что ты имеешь в виду. Ты хочешь, чтобы я сделала аборт. С тех пор как ты узнал, что я беременна, ты ни о чем другом не думаешь. Разве не так?

Вернон неохотно кивнул:

– Верно.

Манера Гвен прямо и решительно ставить точки над i всегда неприятно его обескураживала.

– Так в чем же дело? Или, по-твоему, я первый раз в жизни слышу об абортах?

Димирест невольно оглянулся, но шум разговоров, звон посуды, как всегда, заглушали голоса.

– Я не был уверен в том, как ты к этому отнесешься.

– А я и сама еще не уверена. – На этот раз и Гвен заговорила серьезно. Опустив глаза, она рассеянно смотрела на свои руки, на свои сплетенные пальцы – тонкие, длинные, гибкие пальцы, которые всегда приводили Димиреста в восхищение. – Я ведь тоже думала об этом. И все же – не знаю.

Это его приободрило. Во всяком случае, она не отрезала ему сразу все пути, решительного отказа пока не последовало.

Он старался говорить спокойно, рассудительно:

– Право же, это единственный разумный выход. Ситуация, конечно, не особенно приятная, но по крайней мере все очень быстро останется позади, а если с медицинской точки зрения все будет сделано как надо, то это совершенно безопасно и не грозит никакими осложнениями.

– Я знаю, – сказала Гвен. – Все страшно просто. Сейчас у тебя это есть, а потом раз – и уже нет ничего. – Она поглядела ему в глаза. – Правильно?

– Правильно.

Димирест отхлебнул кофе. Возможно, все уладится гораздо проще, чем он предполагал.

– Вернон, – мягко проговорила Гвен, – а ты думал о том, что там, во мне, – живое человеческое существо? Живое, понимаешь, маленький человечек? Уже сейчас. Мы любили и зачали, и теперь – это мы, частица нас, тебя и меня. – Ее глаза были полны тревоги, они искали у него ответа, он никогда еще не видел у нее таких глаз.

Он сказал намеренно резко:

– Это неверно. Зародыш на этой стадии развития еще не человек. Он еще не оформился как человек. Позже – да, но пока еще нет. Он не дышит, не чувствует, не живет сам по себе. Сделать аборт – особенно в самом начале – вовсе не значит отнять у человека жизнь.

Гвен вспылила так же, как в машине, когда они ехали в аэропорт:

– Ты хочешь сказать, что позже это будет выглядеть уже не так безобидно? Если мы не поторопимся и ребенок начнет оформляться и у него уже будут пальчики на ручках и ножках, тогда аборт будет выглядеть несколько более безнравственно? Убить такое существо будет вроде бы менее этично? Так, Вернон?

Димирест покачал головой:

– Я этого не говорил.

– Но так выходит.

– Может быть, только я не это имел в виду. Ты выворачиваешь мои слова наизнанку.

Гвен вздохнула:

– Просто я рассуждаю как женщина.

– И никто не имеет на это больше права, чем ты. – Он улыбнулся и окинул ее взглядом. Через несколько часов они будут уже в Неаполе… Он и Гвен… Эта мысль волновала его.

– Я же люблю тебя, Вернон. Люблю, понимаешь?

Теперь он отыскал под столом ее руку.

– Я знаю. Именно потому это и трудно для нас обоих.

– Дело в том, – произнесла Гвен медленно, словно думая вслух, – что я еще никогда не была беременна, а пока это не случится, каждая женщина невольно сомневается, она не уверена в себе: а вдруг ей это не дано? И когда неожиданно открывается, как мне сейчас, что да, ты можешь стать матерью, – это как подарок, возникает такое чувство… Только женщина может его понять. Кажется, что произошло что-то непостижимое – огромное и замечательное. И вдруг у нас с тобой обстоятельства складываются так, что мы должны разом покончить с этим, отказаться от такого чудесного подарка. – Ее глаза затуманились слезами. – Ты понимаешь, Вернон? Понимаешь?

Он ответил ласково:

– Да, мне кажется, я понимаю.

– Разница между нами в том, что у тебя уже есть ребенок.

Он покачал головой:

– У меня нет детей. Сара и я…

– Я говорю не о твоей семье. Но у тебя был ребенок. Ты сам мне рассказывал. Девочка. Еще тогда пришлось прибегнуть к нашей программе «Три пункта о беременности». – Едва заметная усмешка тронула губы Гвен. – Девочку удочерили, но все равно где-то есть живое существо,