Все зло в шоколаде! - Юлия Фирсанова

Изящный эльф с удивительной легкостью подхватил и понес умирающего оборотня к карете. Яд хвостокола явно обладал анестезирующим действием, потому что волк еще умудрялся ругаться, призывая носильщика бросить его и валить вместе с дамой как можно скорее. Диаль, игнорируя эти разумные призывы, пересыпанные отборной бранью, бережно принес раненого в карету и сгрузил на пол. Сидение то ли пожалел, то ли рассудил, что Иринка не сможет удержать умирающего на диванчике.

Вслед за Фарраширом место в карете заняла Иринка, эльф тем временем освободил тропыгаев от мешков с кормом и, запрыгнув на место возницы, прищелкнул языком, подавая сигнал к движению.

Вампирочка-попаданка опустилась на колени рядом с оборотнем и обреченно вздохнула. Опять кефир! Ладно, чего выпендриваться, ей жизнь спасли, значит, надо сейчас отплатить тем же. А кефир… ну что кефир, не помои же, и шея у волка чистая, не считая кровавых брызг.

Несколько осторожных глотков горько-перченой крови едва не заставили Иринку отдать завтрак, обед и даже вчерашний ужин обратно. Настоящий вкус клубничного кефира появился спустя шесть глотков. Фаррашир, распростертый на дне покачивающейся кареты, дышал прерывисто и редко, отрава все еще гуляла в его крови, но вот на языке у Ивки остался только чистый вкус кисломолочного продукта, и оборотень издал первый довольный даже не стон, вздох. Массивное тело его расслабилось, отдаваясь во власть вампира Темного Искуса. А потом плавное покачивание на волнах удовольствия перешло в целительный сон.

Иринка как была на полу, так и осталась сидеть, привалившись к диванчику и чувствуя, как дрожь пробегает по спине и рукам. Кажется, где-то рядом ходила истерика, но почему-то на огонек не заглянула. То ли боги помогли, то ли сил истерить после всего у девушки не осталось. Борьба с ядом монстра стоила ей дорого. Все накрывал какой-то туман апатии. Ивка еще нашла в себе чуток сил заползти на диванчик, свернулась там клубком и отключилась.

Проснулась она от ласкового поглаживания по щеке и мурлыканья Маруси под боком. Карета стояла, Фаррашира не было, но его гудящий что-то любимым тропыгаям голос слышался неподалеку.

– Тебе надо поесть, моя лорра, – с безграничной нежностью промолвил Диаль.

– Наверное, – согласилась Иринка.

Сон взбодрил ее, заодно, к сожалению, ушла и хмарь безразличия. Девушка вспомнила нападение тварей и снова начала безотчетно тревожиться.

– Чудовищ поблизости нет, – успокоил эльф свою лорру-оль.

– Что, конечно, радует, – согласилась Иринка, с хрустом потягиваясь. – Но то, что стаи монстров спокойно выходят на дорогу, чтобы закусить путешественниками, не радует совершенно.

– Бандит упал на защитный камень и повредил его, – напомнил важный факт Диаль.

– Так-то оно так, но если бы сеть охранных камней была сильна, то повреждение одного не сыграло бы значительной роли, – резонно возразила Иринка, которую пусть никогда этот аспект княжеских обязанностей и не интересовал, но поневоле отдельные моменты коснулись даже девственно-чистого разума Ивэйды, озабоченного лишь едой повкуснее. Защита Валадара от проживающих в лесных дебрях под боком у населения княжества чудовищ лежала главным образом на князе. Именно он в ритуальном зале замка принимал на себя миссию защиты. Его несокрушимой волей и могуществом она держалась, питая и дорожные охранные камни. По сути, эти камни, установленные близ городов, деревень и вдоль дорог, и составляли единую сеть барьера, отгораживающую монстров от валадарцев. И пока правитель был в силе, никто даже не задумывался о существовании этих самых барьеров, принимая их как должное. Зато теперь, после показательного выступления стаи голодных чудовищ, в голове у Иринки бродили очень недобрые мысли, а в душе поселились предчувствия. И предчувствовались попаданке вовсе не банки варенья и корзины печенья.

– Замыслы богов неведомы нам, лорра, но, мнится мне, повеление тебе прибыть в княжество имеет связь с происходящим.

– Если какая-то неприятность может случиться, она случается, – согласилась девушка, выпрыгивая из кареты.

Тропыгаи наконец-то смогли поесть хорошенько, без отвлечения на угонщиков. Фаррашир, считай, вытащенный вампирочкой с того света, взирал теперь на девушку с нескрываемым благоговейным восторгом. Ничего чувственного в его отношении не было, так скорее верующий смотрел бы на статую божества. Теперь-то оборотень до конца понял, почему ему поручили заботу об Ивке, и собирался исполнить задание вожака любой ценой.

– Не опасно лорре в замок-то княжеский ехать? – осторожно спросил оборотень у эльфа.

– Она должна. Боги направили, – просто ответил Диаль и, чуть помолчав, прибавил: – Мы будем рядом.

На это волк только мотнул в знак согласия кудлатой головой и почесал лоб тропыгая, млеющего от небрежной ласки. На ездовых ящерах встреча с чудовищами никак не сказалась. Как бежали они невозмутимо по дороге, так и продолжали. Родовой замок неумолимо приближался, а с ним и новый этап Иринкиной судьбы.

Того, что ее не признают, девушка не особенно опасалась. Медальон с родовым именем – будущий знак бога – надевают ребенку при рождении, и подделать его невозможно. А на нем не только имя божества, на обороте и имя носителя гравируют. Другое дело, что впустить-то Ивку в замок впустят, но как примут мачеха и братец? Вряд ли с распростертыми объятиями и заверениями в бесконечной родственной любви, орошая грудь слезами умиления. Впрочем, а она ей нужна, эта любовь? Нет. Для этого у нее Диаль имеется. Так что заедет, отметится – и назад в Мелад, в родное подземелье и свитый из лоз ядоцвета домик. А в храм, конечно, заглянет отчитаться: «Все, небожители, квест сдан!»

Теперь-то, кстати, Иринке стало понятно, куда и зачем направлялся ввалившийся в баню ведьмак или, как его по-местному кличут, чистильщик. Может, его и не вызвали по официальным каналам, но эти специалисты или их руководство каким-то образом сами получали вести о необходимости присутствия на месте профессионала по части истребления тварей и монстров. Пожалуй, знай Иринка, с чем им придется столкнуться на дороге, сама бы место сероволосому типу в карете предложила. Своими соображениями она поделилась с эльфом, и тот согласился со всем, кроме одного момента.

– Тропыгаи бы его не повезли, не признают ящеры чистильщиков подле себя. Звери не всякого зверя к себе подпускают, – глубокомысленно промолвил Диаль. Презрения к чистильщикам в его голосе не было, скорее признание факта принадлежности этих созданий к некой особой разновидности, той, что трактовалась иными животными как «очень опасный зверь».

На дорогах путешественники встречались в избытке, княжество жило, вот только с самой дороги даже на обочину никто старался не сворачивать. Диаль обратил на это внимание своей лорры. А значит, хоть чудовища все еще не переступали защитного полога, но вблизи его уже могли доставить беспокойство. Или фатально поразить.

Думая о замке как о доме Ивэйды, Иринка не то чтобы откровенно нервничала, но неуютно себя ощущала, спору нет. Все-таки в этом холодном для души месте росла одинокой и несчастной, не ведая о том, что она на самом деле несчастна, потому что не ведала и иного состояния души, девчушка Ивка. Именно там ее травили и унижали, оттуда выгнали прочь на смерть и, пожалуй, именно этот факт повлек за собой все остальное. Бегство в чаще куда глаза глядят, алтарь Вейхо и его выходку, поменявшую души Иринки и Ивки местами. Что ж, пусть бедолага Ивэйда там, на месте Иринки, будет счастливее!