Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - Уильям М. Макговерн

На самом деле внутренние конфликты были не единственным из того, что тревожило гуннов в этот период. Китайские летописи сообщают, что как раз в то время, когда умер Ю, на территории гуннов в течение нескольких лет стояла засуха. Засуха была тем ужаснее, что сопровождалась появлением огромных туч саранчи, превратившей значительные территории гуннских пастбищ в пустыню. Китайские летописцы утверждают, что в результате этой засухи и нападений саранчи гунны лишились более половины своих стад, что привело к огромной смертности среди них самих.

Такие тяжелые потери и людей и собственности, естественно, оказали влияние на морально-политическое состояние гуннов. Они не только оставили всякую надежду на завоевание Северного Китая, но стали бояться, что Китай воспользуется их слабостью и страданиями, чтобы начать еще одну широкомасштабную кампанию на севере. Именно этот страх заставил шаньюя по имени Бонюй, который стал преемником своего отца, гуннского шаньюя Ю, отправить в Китай посольство с предложением о заключении нового соглашения о мире и дружбе.

Китайцы были так сильно заняты своими собственными делами, что у них едва ли имелась возможность заметить слабость гуннов, и прибытие этого посольства после стольких лет войны стало для них приятным сюрпризом. Император отправил к гуннам ответное посольство для продолжения переговоров, и какое-то время казалось, что отношения между гуннами и китайцами снова станут дружескими. Но вскоре китайцы полностью осознали все проблемы, терзавшие гуннов, и в результате стали сильно колебаться в отношении заключения прочного мира, который позволил бы гуннам остаться хозяевами независимого царства. В это самое время влиятельный гуннский князь Би вступил в коварные секретные переговоры с китайцами. Би был внуком великого Хуханье и сыном одного из прежних шаньюев. Его дядя, шаньюй Ю, пожаловал Би громкий титул и, кроме того, сделал его правителем гуннских и ухуаньских племен в южной части гуннского царства, сопредельном с Китаем регионе. Несмотря на все эти милости, Би не отличался большой лояльностью, но, пока был жив его могущественный дядя, он не смел войти в какие-либо предательские сношения с китайцами.

Однако теперь, когда Ю умер и его место занял не столь решительный и энергичный сын, Би почувствовал, что пришло время начать активные действия. Но даже теперь он не смел поднять открытый мятеж, пока не чувствовал за собой одобрения и содействия со стороны Китая. Считается, что Би начал свои переговоры с китайцами почти сразу после смерти Ю (в 46 г.), отправив императорскому двору подробную карту всего гуннского царства. На следующий год Би лично нанес тайный визит на китайскую границу, чтобы обсудить с местными китайскими чиновниками возможный план действий. Воодушевленный атмосферой этого обсуждения, Би пошел дальше и начал планировать вооруженный мятеж, который, как он надеялся, приведет к свержению Бонюя и позволит ему занять трон шаньюя гуннской империи.

Однако до того, как этот план был приведен в исполнение, законный шаньюй Бонюй начал подозревать своего кузена, и на секретном совете в шатре шаньюя было решено отправить в сопровождении соответствующего военного эскорта двух знатных гуннов, чтобы схватить и обезглавить предателя Би. Шаньюй надеялся, что секретность и внезапность нападения позволит карательному отряду схватить Би до того, как он сможет подготовиться и защитить себя. Но вскоре оказалось, что все надежды на секретность были тщетны, поскольку младший брат Би, заподозривший неладное, спрятался у шатра шаньюя во время проведения секретного совета и, как только совет закончился, немедленно помчался сообщить Би о предполагаемом нападении. Таким образом, когда карательный отряд прибыл на подконтрольную Би территорию, его встретила целая готовая к бою армия, и карателям не оставалось ничего иного, как повернуть назад. Вскоре после этого шаньюй Бонюй послал против Би более значительные силы, но и они ничего не добились и были вынуждены в спешке отступить.

Эти события имели серьезные политические последствия для всего гуннского царства. Би надеялся сместить своего кузена и стать правителем гуннов, но его коварные планы были раскрыты слишком рано, и он не успел их осуществить. С другой стороны, оказалось, что Бонюй не в состоянии схватить Би и лишить его контроля над обитавшими на юге племенами. В результате в скором времени гуннское царство разделилось на две отдельные противоборствующие части: царство северных гуннов и царство южных гуннов. Это de facto разделение было легализовано на следующий год, когда Би официально принял «приглашение» восьми южных гуннских племен и провозгласил себя шаньюем.

За сто лет до этого, во времена конфликта между Хуханье и Чжичжи (58–36 гг. до н. э.), гунны уже переживали подобное разделение, но если первое разделение было временным, и вскоре после него Хуханье снова стал правителем всех гуннов, то произошедшему в 48 г. н. э. второму разделению на северное и южное царства суждено было стать постоянным. Никогда больше гунны не были единым целым, проживавшим в границах одной империи. Это, в свою очередь, означало, что, хотя еще целых сто лет после этого разделения гунны продолжали доставлять Китаю много проблем, они больше не могли надеяться на создание по-настоящему великого государства, которое могло бы добиться господства на всем Дальнем Востоке.

Как видно из названия, Би и его последователи контролировали южную и в особенности юго-восточную часть гуннской территории, иными словами, большую часть того, что теперь называется Внутренней Монголией. Северные гунны со своей стороны какое-то время продолжали господствовать на севере, на территории нынешней Внешней Монголии. Но помимо этого северные гунны чувствовали себя обязанными поддерживать имперские традиции старой гуннской империи. Именно северные гунны делали все возможное, чтобы в каком-то виде сохранить контроль над народами Южной Сибири, Джунгарии и даже Туркестана. Но еще важнее то, что северные гунны постоянно пытались восстановить господство над государствами Кашгарии. С учетом этих различий мы будем называть северное государство Северной гуннской империей, а южное государство – Южным гуннским царством.

По причине большей значимости северных гуннов, а также связи их потомков с более поздними европейскими гуннами, нас на Западе, естественно, гораздо больше интересует история Северной гуннской империи, чем судьбы ее южного соперника. Поэтому очень жаль, что китайские летописи дают подробное описание событий, происходивших у южных гуннов, в то время как о том, что происходило у северных гуннов, мы имеем лишь случайные или косвенные упоминания.

Впрочем, нет ничего удивительного, что китайские историки уделяют так много внимания именно южным, а не северным гуннам, поскольку южные гунны не только жили в непосредственной близости к границам Китая, но на протяжении всего периода существования Южного гуннского царства служили буфером между Китаем и северными гуннами. Это государство с самого начала признало вассальную зависимость от Поднебесной империи, тогда как Северная гуннская империя всегда старалась сохранять независимость. Зависимость южных гуннов от императорского двора Китая началась в 48 г., почти сразу же после того, как Би был «избран» шаньюем Южного гуннского царства. Би собственнолично приехал на китайскую границу и официально попросил, чтобы его признали вассалом и доверили ему защиту Китая от северных гуннов.