Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - Уильям М. Макговерн

Несмотря на свои ранние успехи, в отношениях с Китайской империей Хиен продолжал придерживаться самого смиренного тона. Известно, что в 37 г. он послал дань ко двору императора Гуан У-ди (Гуан У-ди, который к тому времени уже прочно утвердился на «троне дракона». Четыре года спустя (в 41 г. н. э.) Хиен снова отправил в Китай посольство с грузом дани, но на этот раз, помимо подарков, послам было велено просить императора Китая восстановить в Западном крае ведомство китайского наместника, которое прекратило свое существование во времена узурпатора Ван Мана.

Это предложение вызвало настоящий переполох в китайской столице. Сам император не имел ни малейшего желания тратить людей и деньги на попытку воссоздания эффективного военного и политического доминирования в Кашгарии, поскольку он еще не до конца навел порядок в самом Китае. Поэтому на идею назначить кого-нибудь на пост наместника его императорское величество смотрел несколько косо.

Однако старый генерал Ду Жун, прежде пожаловавший царю Кану почетный титул «великого военачальника Западного края» и теперь живший в столице на правах близкого друга императора, выдвинул план, который, по его словам, позволил бы китайцам поддержать свой престиж, воссоздав пост наместника Кашгарии, но не повлек бы за собой новых расходов и ответственности. План сводился к тому, чтобы пожаловать титул наместника в Кашгарии Хиену, уже являвшемуся доминирующей фигурой в этом регионе. Этот титул не только стал бы наградой царям Яркенда за их лояльность в прошлом, но и сделал бы их еще более услужливыми в будущем. Несмотря на некоторые сомнения, император решил принять этот план, и официальный документ, подтверждавший, что Хиену пожалован титул наместника, был оформлен согласно всем правилам и передан послам из Яркенда с указанием вручить его своему хозяину.

Вскоре после этого, но задолго до того, как послы смогли добраться до своей родины, императору официально вручили меморандум, где выражался решительный протест против назначения варвара на столь высокий пост в китайской табели о рангах. Утверждалось, что подобное действие вовсе не добавит Китаю популярности у западных варваров, а, напротив, вызовет всеобщее презрение к нему. Меморандум произвел на императора сильное впечатление, и он немедленно издал приказ остановить послов из Яркенда и попросить их обменять документ о назначении Хиена наместником на другой, согласно которому он просто назначался военачальником китайской армии.

Китайским чиновникам действительно удалось перехватить послов из Яркенда, но последние наотрез отказались обменять документ. Обеспокоенные этим отказом, китайские чиновники решили прибегнуть к силе и, используя жесткие методы, сумели обеспечить возврат документа о назначении Хиена наместником. Когда вскоре после этого Хиен узнал о том, что случилось, его это возмутило. Неудивительно, что после этого он стал испытывать к Китаю и китайцам лишь неприязнь и решил, что если не может править Кашгарией как китайский представитель, то сможет сделать это как независимый суверен.

Всем царствам Кашгарии были направлены специальные послания с требованием официального признания Хиена их повелителем. Некоторые, как, например, Куча, выразили определенные возражения против этого, но их сопротивление было быстро подавлено силой, и в скором времени все кашгарские государства официально признали себя вассалами царя Яркенда. С учетом нового положения дел ему присвоили – или он сам взял себе – титул шаньюя, повторяя тот, что был принят у гуннов.

В течение четырех-пяти лет Хиен мог наслаждаться авторитетом правителя довольно большого государства-империи, не встречая серьезного противодействия. Но, не сделав выводов из ошибок, допущенных китайцами и гуннами в отношении больших поборов, он тоже потребовал от многочисленных подчиненных ему малых государств выплаты огромной дани. Это, естественно, вызвало недовольство, и в 45 г. правители 18 кашгарских государств, большинство из которых располагалось на севере и северо-востоке, поблизости от Китая, отправили ко двору императора Поднебесной специальное посольство с просьбой спасти их от тирании и гнета Хиена, включив в состав Китайской империи.

Эта просьба была чрезвычайно лестной, но император снова выразил опасения и нежелание ввязываться в новый проект, который мог потребовать напряжения сил и ресурсов. Он осыпал многочисленных участников посольства комплиментами и даже подарками, но напомнил им, что в самом Китае еще не окончательно восстановлен мир и что гунны снова создают проблемы на северной границе. В заключение император сказал, что в существующих на данный момент обстоятельствах Китай не в том положении, чтобы помогать или защищать своих друзей с далекого Запада.

Таким образом, послы недовольных государств так ничего и не добились. В действительности это посольство лишь послужило причиной для еще больших неприятностей, поскольку Хиен, узнав о попытках договориться с Китаем, немедленно повысил налоги и требования, добиваясь полного подчинения. Уже на следующий год (46 г. н. э.) он отправил посланника в Шаньшань (государство, которое раньше называлось Лоулань), требуя, чтобы правитель этого царства прекратил всякую переписку и связи с китайцами. Движимый отчаянием, царь Шаньшаня не только отказался выполнять требования Хиена, но и убил его посланника. Этот поступок сразу же вызвал открытые военные действия. Хиен привел в Шаньшань армию и после битвы, в которой войско этой страны было полностью разгромлено, царю Шаньшаня пришлось бежать, спасая свою жизнь, и затем какое-то время отсиживаться в горах.

После того как он преподал этот урок своему мятежному восточному вассалу, Хиен отвел свои войска назад в Яркенд. Но зимой того же года амбициозный монарх предпринял еще одну кампанию, на сей раз против Кучи, которая проявляла признаки беспокойства. В этой кампании Хиену снова сопутствовал успех, и, поскольку Куча находилась недалеко от Яркенда, Хиен решил покончить с ее существованием как независимого или даже автономного государства и включил ее территорию в состав своего непосредственного владения.

В предыдущей главе мы видели, что в годы, непосредственно следовавшие после начала христианской эры, гунны после нескольких десятилетий вассальной зависимости от Китая снова смогли обрести независимость и восстановить контроль над Монголией и Западной Маньчжурией. Однако Кашгария, всего несколько лет входившая в состав новой гуннской империи, откололась от нее, и на ее территории возникла еще одна империя, в которой доминирующее положение занял царь Яркенда.

В период, начавшийся в 46 г. и закончившийся в 73 г., новое гуннское царство претерпело удивительную трансформацию, которая, как стало ясно позднее, имела огромнейшее значение для развития всей Центральной Азии. Эта трансформация, носившая по большей части географический характер, закончилась переносом центра гуннского царства на тысячи миль к западу и, таким образом, по меньшей мере косвенно привела в дальнейшем к вторжению гуннов в Европу.

Изменения начались после смерти шаньюя Ю, случившейся в 46 г. Несмотря на то что мы мало знаем о жизни Ю, он наверняка был незаурядной личностью, поскольку в течение его долгого царствования (18–46 гг.) гуннам действительно удалось вернуть себе независимость и снова стать важным фактором в дальневосточной политике. То, что этого успеха удалось достичь во многом благодаря уверенному лидерству Ю, подтверждает тот факт, что вскоре после смерти Ю гунны снова пали жертвой внутренних распрей, носивших очень серьезный характер и едва не лишивших их недавно завоеванной независимости.