Паутина. Книга первая «Геныч» - Игорь Афанасьев

лежат! Я их к тому большому камню перетащил. Всех семерых — больше не было!

* * *

«...Метель! Видимость такая, что в пяти шагах ничего не видно! И только темные тени снуют вокруг. Это волки! Их голодные глаза возникают то справа, то слева... Что их удерживает от решающего броска?.. Кажется, я понимаю — их удерживает страх! Они чувствуют, что существо, на которое они собираются напасть, не похоже на жертву! Но тогда почему они не убегают прочь? Что заставляет их, преодолевая страх, готовиться к нападению? Наверное это инстинкт охотника. Все волки — охотники! Их главное предназначение — убивать! У каждого из них имеются острые клыки.

У меня таких клыков нет, но у меня есть нож. В умелых руках это страшное оружие! И я ощущаю, как во мне тоже просыпается охотник. Вот только страха во мне нет, потому-что я сильнее их. Я быстрее их думаю, быстрее двигаюсь... Я чувствую предвкушение битвы с достойным противником, имя которому: волчья стая! И меня это возбуждает!..»

Геныч отложил ручку, задумался... Еще в Москве он купил себе этот дневник и стал записывать в него свои мысли. Мыслей было много. В его жизни стало происходить невероятное количество событий, которые он потом переосмысливал и давал им соответствующую оценку. Для чего он это делал? Геныч не задумывался. Он просто чувствовал в этом большую потребность.

* * *

Сегодня двадцать четвертое января. Завтра праздник — Татьянин день. А еще завтра они с Генычем идут в загс. Нина находилась в приятном возбуждении, будущее казалось ей радужным. Вот только случай, произошедший с её отцом на заимке, немножко подпортил общий настрой. В принципе, ничего страшного не случилось. Волк вцепился зубами в лодыжку — было потеряно много крови, но кость не задета. Когда отца привезли к врачу, он чувствовал себя совсем плохо. Сейчас отец бодро ковыляет на костылях и активно готовится к свадьбе. Конечно, в загс он поехать не сможет, однако у себя дома на следующий день обещал выглядеть здоровым!..

Нина достала свадебное платье, примерила. Долго крутилась у зеркала и поглядывала на Геныча, который что-то записывал в свою тетрадь. В последнее время она часто видит эту тетрадь и чисто из женского любопытства ей иногда хочется взять её и почитать. Когда Геныча нет дома. Но это будет неправильно! Если он не дает, если всегда прячет её на верхнюю полку, значит она не будет этого делать. Она просто не сможет потом свободно смотреть в его глаза. От него же ничего нельзя утаить...

И все же пора бы уже и обратить внимание на свою невесту. Нина, сдерживая непонятно откуда возникшее раздражение повернулась перед Будниковым, показывая свое платье:

— Ну как? Мне кажется, оно меня слегка полнит.

Геныч посмотрел и как-то совсем уж равнодушно сказал:

— Если и полнит, то только слегка. А вообще мне нравятся полные женщины!

"Ну вот! — Нина совсем расстроилась. — Неужели он не понимает?.. Мне сейчас так необходимо его внимание. Именно сейчас! Я хочу, чтобы мною восхищались и не скрывали этого". Она достала из коробочки серьги, примерила. Проколы на мочках уже зажили, и серьги больше не доставляли неприятных ощущений.

— А как мои сережки? — спросила она. — Не правда ли, они мне к лицу! Представляешь, это настоящие гранаты и стоят они безумно дорого!

Геныч улыбнулся.

— По правде говоря, я плохо в этом разбираюсь, — сказал он. — Но ничего, нормальные сережки.

— Я же серьезно спрашиваю! — Нина капризно надула губы. — А тебе, похоже, все равно, как я выгляжу. Ты наверное совсем меня не любишь!

Геныч посмотрел на Нину с удивлением: "Что она так расстроилась? Все же хорошо!.." Неожиданно понял, подхватил её на руки и закружил по комнате...

— Дурёха! Конечно, люблю!

— Ну тогда поцелуй меня...

Неожиданно в окно постучали. Нина подбежала к окну, откинула занавеску...

— Там Вероника! — сказала она растерянно. — Стоит, а в глазах слезы. Зачем она пришла?

Будников тоже подошел и сразу увидел: с Вероникой случилась беда! Надел шапку, вышел в сени... У Нины сжалось сердце. Уж кого кого, а Нику ей совсем не хотелось сейчас видеть. И Гена!.. Как он изменился в лице, увидев её! Куда только подевалось его напускное равнодушие?.. Когда Ника вошла в избу, вся заснеженная и несчастная, Нине захотелось сказать своей подруге что-то резкое. Но, взглянув на Геныча, она вовремя остановилась. А Будников помог Веронике раздеться, усадил на табурет. Сам сел напротив, убрал с её лица спутавшиеся волосы...

— Ну давай, рассказывай. Что там у тебя случилось?

Вероника подняла заплаканное лицо.

— Помоги, Гена! Мне больше не к кому обратиться!..

Успокоившись, она начала рассказывать. Оказывается, Толика забрали в милицию. Поймали ночью с поличным прямо в продуктовом магазине.

— И чего его туда понесло? — спросила Нина. — Как-то раньше не замечали мы за ним такое. Похулиганить, это он мог! Но чтобы украсть...

— Он в последнее время связался с плохими парнями. Все трое — законченные подонки!

— Трое? — насторожился Геныч. — Кто такие?

— Одного ты знаешь. Петька Кобчанский. А вот другие не из наших.

— Почему ты так думаешь?

— А говор у них не наш. И потом... Сразу видно, что сидели в тюрьме. У них все тело в наколках.

— А ты, значит, видела какое у них тело? — язвительно заметила Нина. — Ты как всегда в своем репертуаре! И когда только успокоишься?!

— Они меня насиловали! — сказала Вероника и заплакала. — Теперь от них