Русский рай - Олег Васильевич Слободчиков
Шрифт:
Интервал:
– Опять из плена?
– Почти оттуда! – сипло ответил Тимофей.
– Ну и судьба?!
– Да уж, не позавидуешь!
Отдохнув и подкрепившись, Тараканов стал отвечать на расспросы друзей и рассказывать.
Из Росса, подобрав по пути его партию, «Ильмена» пришла для ремонта в Гонолулу – город на одном из Сандвичевых островов по названию Оаху. Пришли они в то время, когда доктор Шеффер подвел под нашего царя два острова тамошнего царька Камуа, врага короля Томео и его наследного сына. Шеффер принял от Камуа и жителей двух островов присягу русскому царю, построил крепость и своей властью задержал «Ильмену». Бриг отремонтировали, почистили, проконопатили днище. Тараканов с партией был при нём.
Но американцы и англичане, бывшие на островах, взбесились от зависти, что на двух островах поднят флаг Российско-американской компании. Они нашептали Томео и Камуа, что русские решили завоевать все острова. Недавно воевавшие между собой англичане и американцы объединились, служившие Компании изменили ей. Водсворд бросил «Ильмену», бежал к Камуа и поднял тамошний народ: многочисленный, сильный, воинственный и кичливый, как колоши. Гавайцы подступили к русской крепости и домам, без крови, но вытеснили всех служащих и партовщиков на их корабли. Верным Компании остался только один американский мореход Джон Юнг, он с Антипатром и увел «Ильмену» на Ситху.
Партия Тараканова оказалась на полузатопленном «Кадьяке», который не успели отремонтировать. Большими трудами, под белым флагом, им удалось дойти до Гонолулу, где недавно еще их встречали с большим почетом. На тонущем корабле, пришлось девять суток отчерпывать воду и ждать, чтобы впустили во внутреннюю бухту залива. Они высадились на сушу, не голодали, но покинуть остров не могли. Вывели «Кадьяк» на мель и положили на борт, чтобы просушить, почистить и проконопатить днище, но проломили борт. Бриг требовал такого ремонта, который был им не по силам.
На Гавайю пришел Коцебу на «Рюрике» и уверил сына умершего Томео, что Шеффер самовольно, без разрешения царя, затеял оккупацию двух островов. После встречи с королем «Рюрик» ушел к Ситхе, не взяв на борт бедствующую партию Тараканова. Шеффер бежал с островов со знакомым капитаном. Только через год Тимофею удалось договориться с владельцем судна «Кассак» о возвращении на Ситху, но при условии, чтобы на средних широтах, в паях, промышлять калана.
«Кассак» высадил партию на острове Серрос, где когда-то промышлял Сысой. Там, во время промыслов умер старый тойон Филипп Атташа. В оговоренное время судно за партией не пришло. От испанцев Тимофей узнал, что оно арестовано, и партии пришлось своим ходом выгребать с острова в Бодего. К счастью на Ферлонах оказались свои люди.
Осенью к промысловому табору Сысоя, подошел шлюп «Камчатка». С него была спущена шлюпка. Партовщики, по своему обычаю, бросились к кораблю на байдарках, взобрались на палубу и стали плясать, ожидая традиционного угощения. Сысой с Тимофеем встретили шлюпку, забредая по колени в воду, схватили ее за борта, удерживая против волны прибоя. Знакомых в ней не было. Старший сказал, что они идут в пресидио за пшеницей, передал Сысою записку от Кускова и потребовал загрузить добытые меха.
Передовщик указал безопасное место для стоянки, сдал шкуры котов и сивучей, попросил доставить в Росс партию Тараканова. Старшина шлюпки пообещал доложить капитану и забрать её на обратном пути. Пока Сысой сдавал меха, Прохор на байдарке выгреб к кораблю, разговаривал с капитаном и комиссионером, затем с корабельной шлюпкой вернулся к своему острову, тоже сдал добытые меха и направился к табору Сысоя. Друзья соседствовали так, что невооруженным глазом могли видеть движения на станах друг друга, за водой ходили поочередно и только тогда встречались.
– Слышал новость? – с воды крикнул Прохор, подгребая к берегу, выскочил из байдарки и выволок её на сушу. – Кускову прислали замену. Не офицера, это точно, а в статском чине. Немец или финн, двадцати двух лет, будет теперь нам во всем указывать. Ну, прямо, как на рудниках родного городка. Вот те, бабка, Юрьев день, вот те и русская Калифорния…
Сысой нахмурился, вздохнул и развел руками, не зная, что сказать. Последнее время он много думал о возвращении на родину. Разговоры с Тимофеем только подстрекали к тому. Природных русских служащих в Россе становилось все меньше. Почти каждый транспорт увозил на Ситху, отслуживших контракты, не желавших оставаться ради жалованья ни здесь, ни в других местах Русской Америки. «Что держит меня? – все чаще спрашивал себя Сысой. – Полжизни стремился попасть в Калифорнию, наконец, добрался: земля богатая, народ хороший, а жизнь не ладится». Был сын, который вырос, не зная родины, но у него теперь своя жизнь, свой контракт.
Сначала Сысою нравилось здешнее тепло, потом появилась тоска по морозу и жаре: Калифорнийская зима – не зима, и лето – не лето. Но вот появилась дочка-полукровка, от невенчанной индеанки. Впервые Сысой видел и ласкал своего ребенка от самого рождения, с опаской думал о судьбе малышки: записать креолкой – обречь на пожизненную зависимость от Компании: если креол даже не учился за компанейский счет, должен три года отработать, а потом быть приписанным к какой-нибудь конторе. «И на кой ей быть компанейской собственностью?» – думал, любуясь дочкой. – Для неё лучше остаться индеанкой, здесь она и без отца не пропадет, тут никто не умирает от голода».
Девочка, еще не умея ходить, ползала по груди отца, слюнявила его бороду. Мать относилась к ней строго и сурово. Малютка быстро поняла, кто её защитник и забиралась к отцу за пазуху, где чувствовала себя в безопасности. Сысой с удовольствием возился с ней все свободное время и плохие мысли не донимали его, хотя понимал, что привязывается к ребенку больше, чем к сыновьям, с которыми жил в постоянных разлуках, а по здравому рассуждению дочь надо будет оставить. Но он с умилением наблюдал, как дочь растет и взрослеет, начинает лопотать, пытается ходить. И так же, день ото дня, ему становилось понятней, что надо дождаться, когда сын выслужит контракт и вернуться с ним в свою деревню?
– Таракан! – Сысой втягивал в размышления друга. – Ладно, я, старый кобель, как тебя-то угораздило обзавестись креолом? Ты ведь, помню, все хотел русскую или испанку.
– Так и угораздило! – отвечал Тимофей. – Были женки, не брюхатились, да и я не хотел, а в Гонолулу стал жить с дочкой партовщика и дал Бог сына, хорошо,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!