Барбаросса - Михаил Попов

Его не уничтожали только потому, что не считали опасным. Даже в его собственном племени Куко наметился раскол. Большая часть людей пошла за молодым беем Сосланом и вступила в союз с шейхом Алжира. Правда, ничего путного из этого не получилось, большая часть этих баранов была вырезана людьми Харуджа.

– Меня зовут Мартин де Варгас, я капитан королевской армии.

– Ты прибыл ко мне сам или тебя послали?

– Я прибыл сам, но будет также верным сказать, что меня послали.

Шейх принимал испанца в небольшом белом зале с высоким куполообразным потолком и узкими вертикальными окнами, поднятыми над полом более чем на человеческий рост. Убранство зала было скудным, вернее сказать, никакого убранства не было. Только вытертый ковер у стены, противоположной входу. На нем сидел шейх. К убранству при желании можно было отнести двух гигантских телохранителей с обнаженными саблями в руках. Они были живописны и безмолвны.

– Говори. Начни с того, что тебе велели мне сказать. Закончишь тем, что хочешь сказать сам.

– Мой король хочет устранить несправедливость, которая была допущена по отношению к тебе и твоему племени.

– Что ты называешь несправедливостью? Ночное нападение на мой лагерь? Тысячу убитых и сотню посаженных на колы – это ты называешь несправедливостью?

– Это сделал Педро де Наварро по приказанию Фердинанда. Теперь на троне Карл и во главе армии стоит другой полководец.

– Но испанец всегда останется испанцем, а кабил – кабилом. Или ты хочешь утверждать обратное?

– Я не стану утверждать обратное, ты бы мне все равно не поверил.

По коричневому лицу пробежала тень усмешки:

– Но тогда ты согласен со мной и наш разговор не имеет смысла.

– Фердинанд был крепок в христианской вере, как никто. Всех почитателей Магомета[48]он считал своими врагами.

– Сейчас ты говоришь правду.

– Карл – другой человек.

– Он готов принять магометанство?

Внимательно глядя на улыбающегося шейха, капитан отрицательно покачал головой.

– Он просто считает, что не все, кому мил Аллах, должны быть немилы ему.

– Твои слова темны.

– Пока да. Сейчас я попытаюсь пролить на них свет объяснения.

– И поторопись, ибо сказано – говорящий много думает тебе во вред.

– Король Карл предлагает тебе союз.

Шейх то ли закашлялся, то ли засмеялся.

– И у тебя, и у короля один враг.

– Назови его.

– Харудж.

– Если он враг испанцам, это еще не значит, что он враг мне. Ты сказал пустые слова.

– Разве не он внес раскол между племенами кабилов и они, вместо того чтобы править в Магрибе, воюют между собой?

– Пусть так.

– Разве не он захватил все порты на побережье и вы теперь платите три цены за сицилийское зерно и скоро вам нечем будет платить?

– Пусть так.

– Разве не задумал он установить свою власть не только на побережье, но и в глубине Магриба, разве не сделал он уже для этого многое и многое? Разве ты не видишь, что, если так пойдет и дальше, скоро вы, кабилы, из бедных, но свободных станете нищими рабами Харуджа?

– Пусть лучше власть Харуджа, чем власть креста.

– О, неужели ты, Арафар, так наивен и считаешь, будто Харудж печется о благе правоверных мусульман? Разве не слышал ты рассказов о его бесчинствах и предательствах? Для него жизнь последователя Магомета ничуть не дороже жизни христианина. Когда он станет обладателем побережья, то над Алжиром, Тлемсеном, Мешуаром, Милианой, Медеей, Тенесом, Ораном будет развеваться знамя Харуджа, а не зеленое знамя.

– Я слышал эти разговоры.

– И что ты можешь сказать в ответ на них?

– Я хочу послушать тебя.

Мартин де Варгас провел ладонями по лицу, как бы снимая с себя маску.

– Пусть ты не хочешь понять, кто твой враг, пойми, по крайней мере, кто твой друг.

– Не ты ли?

– Ты усмехаешься, но усмехаешься через силу. Ты не хочешь усмехаться.

– Что ты можешь знать о моих силах?

– Мало, но достаточно. Я знаю, что у тебя есть две тысячи всадников и с тысячей из них ты мог бы в любой момент совершить поход на расстояние один-два дневных перехода.

Арафар перестал стучать четками.

– Ты уже полгода скрываешься в этом оазисе, ты копишь силы, принимаешь отдельные семьи кабилов и даешь им кров и еду, ты ни с кем открыто не ссоришься. Ты не грабишь, не торгуешь. Ты покупаешь хлеб для своих людей на собственные деньги… Что все это может означать?

– Что же?

– Ты собрался отомстить, и ждешь только наилучшего момента.

Шейх опять застучал четками.

– Но твое дело плохо.

– Почему?

– Потому что удобный момент для тебя никогда не наступит.

– Почему?!

– Потому что ты не можешь выбрать, кому тебе мстить. То ли племянникам Сослана, то ли племени Аббас Дану, то ли племени саалиба, то ли самому Харуджу, то ли испанцам. Все перечисленные – твои враги, отомстить надо всем, но всем ты отомстить не в состоянии.

– Мстить можно по очереди.

Мартин де Варгас убежденно покачал головой.

– У тебя только одна попытка. Как только ты выберешься из своей раковины, на тебя обратят внимание и твои враги выступят против тебя. Сейчас все привыкли к мысли, что тебя как бы нет. Ты не опасен. Но стоит тебе…

Арафар хлопнул себя по коленям с такой силой, что шелковая нить, на которую были нанизаны жемчужины, лопнула, и белые капли запрыгали по каменному полу, звучно цокая.

– Клянусь знаменосцем пророка, так оно и есть! Я терпелив, но терпение не может длиться дольше, чем длится жизнь! Что я оставлю моим сыновьям, кроме обязанности отомстить?

Мартин де Варгас смотрел в пол, пережидая вспышку стариковского гнева. Она оказалась короткой.

– Теперь я понял, ты пришел, чтобы соблазнить меня предложением о помощи.

–Да.

– Об испанской помощи? Неужели христиане хотят мне помочь?

– Но при этом рассчитывают на твою помощь.

– Где?

– Оран. С берега его прикрывают воины племени Аббас Дану, с моря – корабли Харуджа и пушки старого арабского форта.