Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945 - Фридрих Вильгельм фон Меллентин

Я приложил все усилия, чтобы доказать генералу – даже русские резервы должны скоро иссякнуть. Я обратил его внимание на невероятно высокие потери русских, понесенные ими от действий его корпуса, который сражался с необыкновенным мужеством и отвагой, и сказал, что скоро даже наступление русских должно выдохнуться. Мои доводы почти не произвели на него никакого впечатления, и он остался тверд в своем решении. Он не верил в то, что наш фронт продержится еще хотя бы день. Он хотел избавить своих солдат от столь ужасного испытания. Силы корпуса становились все слабее, и не было никакой надежды на его замену или пополнение. На следующее утро генерал покинул штаб корпуса, по-прежнему намереваясь изложить свои взгляды перед Гитлером.

Спустя два дня после отъезда фон Хольтица атаки русских на участке XLVIII танкового корпуса стали слабеть и вскоре прекратились. Было похоже на то, что генерал был слишком пессимистичен. Но зимой 1945 года, когда советские войска заполонили мою страну, я часто думал об этом памятном разговоре.

Наступление русских на Днепре шло полным ходом. XLVIII танковый корпус успешно отбивал атаки русских южнее Переяслава, но дела на наших флангах шли далеко не так хорошо. К середине октября генералу Коневу удалось занять три плацдарма восточнее Кременчуга, после чего он предпринял мощное наступление в направлении промышленного центра Кривой Рог, столь же известного своим месторождением железной руды, как Никополь – залежами марганца. Днепропетровск был сдан 25 октября, и было похоже на то, что нам вскоре придется оставить всю излучину Днепра. Да нам было бы и целесообразнее сделать это именно на данном этапе. Настаивая на том, что сохранение Никополя и Кривого Рога имеет важное значение для немецкой промышленности, Гитлер вынудил группу армий «Юг» принять крайне выгодную со стратегической точки зрения позицию.

К югу от Запорожья генерал Толбухин захватил Мелитополь и продвигался мимо Перекопского перешейка к устью Днепра. Манштейн хотел вывести все войска из излучины реки, но Гитлер настаивал на том, чтобы он предпринял контрнаступление с целью удержать Никополь и Кривой Рог. Манштейн начал такое наступление 2 ноября и добился тактического успеха – находившиеся на марше колонны Конева были рассеяны ударом во фланг и отброшены назад к Днепру. Но в 300 милях северо-западнее войска маршала Ватутина форсировали крупными силами Днепр севернее и южнее Киева. 3 ноября в наступление со своих плацдармов пошли 30 пехотных дивизий, 24 танковые бригады и 10 бригад мотопехоты. Немецкая оборона была смята, и 6 ноября в эфире прозвучал приказ маршала Сталина, объявившего о взятии Киева.

Карта 46. Киевский выступ (15 ноября – 23 декабря 1943 года)

Русские стремительно развивали свой успех. 7 ноября их передовые части достигли города Фастова, находящегося в 401 миле юго-западнее Киева, 11-го они были в Радомышле, в 55 милях западнее Днепра, а 13 ноября их танки уже ворвались в предместья крупного города Житомира. Широкий и глубокий клин прорвавшихся войск угрожал отрезать группу армий «Юг» от группы армий «Центр», так что принимать необходимые контрмеры надо было как можно быстрее (см. карту 46).

6 ноября Манштейн решил сосредоточить все имеющиеся у него в распоряжении танковые дивизии в районе Фастов – Житомир, планируя бросить их на Киев, и XLVIII танковому корпусу было приказано без промедления перебазировать свой КП южнее Фастова. 7 ноября я развернул свой командный пункт у Белой Церкви примерно в 15 милях к югу от Фастова. Теперь мы перешли в подчинение 4-й танковой армии. Нашей задачей было создать линию обороны, проходящую через Фастов, для прикрытия сосредоточения танковых дивизий, но русские не дали нам на это времени. Фастов, гарнизон которого состоял из двух батальонов войск охраны тыла[200] и одного батальона, сформированного из возвращающихся из отпуска солдат, был оставлен нами вечером 7 ноября.

К сожалению, в бои за Фастов была преждевременно введена 25-я танковая дивизия. У этой дивизии очень несчастливая судьба; она была сформирована в Норвегии и с августа 1943 года проходила боевую подготовку во Франции. Дивизия была еще не готова к боевым операциям, когда она, вопреки рекомендациям генерала Гудериана, тогда генерал-инспектора танковых войск, была переведена на Украину и сразу же брошена в бой. Словно для того, чтобы еще больше осложнить ее положение, по указанию группы армий «Юг» весь колесный транспорт дивизии должен выгрузиться под Бердичевом, а танки – в Кировограде, в 125 милях юго-восточнее. Вследствие критической ситуации к западу от Киева группа армий «Юг» отдала приказ сразу после выгрузки из поезда направить всю колесную технику прямо в бой. Вечером 6 ноября командующий 4-й танковой армией отдал дивизии приказ наступать на предельной скорости в направлении Фастова и, соединившись там с одним из полков танковой дивизии СС «Рейх», удерживать его «любой ценой». Входивший в состав 25-й дивизии танковый полк мог соединиться с ней лишь через несколько дней.

Такие приказы и распоряжения повергли бы в растерянность и куда более обстрелянных солдат и более опытных офицеров; для столь неподготовленных войск они оказались просто катастрофическими. Днем 7 ноября передовой отряд 146-го мотострелкового полка дивизии южнее Фастова встретил танки «Т-34» и в панике отступил. Не побывавшие ни в одном бою солдаты в беспорядке бежали, и, хотя они были быстро собраны лично командиром дивизии генералом фон Шеллом, им лишь с большим трудом удалось уйти от русских, уничтоживших большую часть их транспортных средств. Днем 8 ноября генерал фон Шелл прибыл в наш штаб под Белой Церковью, и его дивизия перешла под наше командование.

9 ноября танковый полк этой дивизии прибыл из Кировограда вместе с начальником оперативного отдела штаба майором графом Пюклером, моим старым другом и сослуживцем по 7-му кавалерийскому полку. 25-я танковая дивизия получила приказ принять все меры, чтобы остановить дальнейшее продвижение русских на юго-запад и юг. Благодаря умелому руководству генерала фон Шелла дивизия продвинулась до восточных предместий Фастова, где была остановлена намного превосходящими силами русских. Это дало нам передышку, которую мы использовали для сосредоточения танков и подготовки решительной контратаки. К сожалению, 25-я танковая дивизия понесла столь тяжелые потери в личном составе и технике, что мы еще в течение нескольких недель не могли использовать ее в какой-либо наступательной операции. Опыт 25-й дивизии еще раз показал, что если закаленные в боях части еще могут победить русских за счет искусного маневрирования, то не имеющие боевого опыта войска в таком столкновении имеют очень мало шансов на победу.

Тем временем германское Верховное командование изучало положение, создавшееся в районе Киева, и поспешно перебрасывало сюда подкрепления из Италии и с Западного фронта. Стратегическая обстановка на этот момент очень четко обрисована генералом Гудерианом: «Гитлер решил начать большое контрнаступление. Следуя своей скверной привычке, он планировал провести его весьма слабыми силами. После обсуждения этого вопроса с начальником Генерального штаба сухопутных сил я решил воспользоваться совещанием по боевому применению танков, которое было назначено на 9 ноября 1943 года, и попытаться убедить Гитлера отказаться от идеи осуществления нескольких ограниченных по своему масштабу и времени контрударов, вместо чего сосредоточить все имеющиеся в нашем распоряжении южнее Киева танковые дивизии для последующего наступления через Бердичев на Киев. Я также предложил подтянуть сюда танковые дивизии, которые участвовали в обороне никопольского плацдарма генералом Шернером, танковые дивизии группы армий Клейста, которые оборонялись на Днепре в районе Херсона. При этом я употребил свое любимое выражение: «Klotzen, nicht Kleckem!» [В вольном переводе: «Если уж бить, так бить!»] Гитлер внимательно выслушал меня, но не дал приказа что-либо делать»[201].