Костры из лаванды и лжи - Дарья Урбанская

крайнем кресле мужчина с бородкой клинышком звонко приложился пятернёй по заднице проходившей мимо служанки. А затем резко схватил её за руку и дёрнул на себя, усаживая на колени. Её лицо исказила гримаса жгучей ненависти. Но девушка не сказала ни слова, молча уставилась перед собой, пока распутник тискал её под хохот и пошлые высказывания дружков. Затем она встала, оправив задравшуюся одежду, подхватила грязные тарелки и на негнущихся ногах двинулась к выходу, прямо на замершую в шоке Женю.

Ярость и гнев пылали в почерневших глазах призрачной служанки, вытекали густыми тёмными слезами, что капали на пол, и, словно кислота, прожигали свежеуложенные половицы.

Женя как заворожённая протянула дрожащую руку и кончиками пальцев дотронулась до рукава медленно бредущей мимо девушки. Попыталась дотронуться. Пальцы погрузились внутрь, не встретив сопротивления материи или тела. Лишь колючий холодок пробежал по коже, заставив Женю вскрикнуть и отдёрнуть руку, вжаться в стену, лишь бы оказаться подальше от происходящей чертовщины.

Внезапно служанка резко повернула голову и уставилась прямо на Женю. Словно наконец увидела её.

– Да будут они все прокляты, – сбивчиво, будто в горячечном бреду, прошептала девушка. – Пусть сгорят в геенне огненной, развратники! Пусть сгниют, прелюбодеи! Обратятся в тлен и пепел!

Она стояла совсем рядом с Женей, но её голос всё набирал силу и громкость. Страшные проклятия срывались с губ и падали на пол раскалёнными сгустками чёрного пламени, подбираясь к Жениным ногам. Камин за спиной пирующих вспыхнул, пламя взметнулось до самого потолка, но никто из присутствующих в комнате не обратил на это внимания. Служанка всё так же буравила Женю глазами и шевелила губами, что-то бормоча. Мужчины продолжали неспешную беседу и резали мясо, пока огонь подбирался всё ближе к ним, перекинулся на спинки кресел, а затем и на самих людей. Пламя трещало, словно смакуя, и медленно пожирало плоть на их телах, оставляя за собой обугленные скелеты, а они всё продолжали поднимать кубки и переговариваться между собой, скалясь обгоревшими зубами.

Содрогнувшись от ужаса, Женя с криком кинулась к двери, промчалась через сени и дальше, наружу, в тепло августовского дня, прочь от призраков, проклинающих всё вокруг. Не разбирая дороги, она неслась вперёд, пока вновь не услышала голоса. Резко затормозив, она не удержала равновесие и по инерции свалилась вперёд, ладонями приминая зелёно-жёлтую траву.

Ошалевшее сердце уже готово было выскочить из груди, когда поодаль, из-за остатков каменной стены, теперь заросшей цепким плющом, появился мужчина. Женя сжалась в комок, стараясь припасть ниже к земле, чтобы призрак не заметил и прошёл своей дорогой. Но внезапно раздались первые аккорды мелодии, он остановился, хлопая себя по карманам. А тем временем детский весёлый голосок запел:

Кто боится, кто боится, кто боится волка?

Это не я, может быть, ты?

Я видел, как он бегал в лесу,

Распахнув пасть и оскалившись, вот так!

Я видел, как он рыщет в лесу в поисках добычи!

Кто боится волка?

«Люк тоже пел эту песню! – лихорадочно пронеслось в голове. – Ночью, на кладбище».

– Извините, мсье Роше, дочка звонит, – призрак достал из кармана вполне обычный мобильник.

– Да, прекрасно понимаю, – бархатистый голос Эдуара прозвучал откуда-то из-за руин. – Ответьте, мсье Пламп.

Мужчина кивнул и скрылся в лабиринте развалин, принимая вызов.

«Господи! Живые люди! Эдуар!»

– Эдуар! – теперь уже вслух выкрикнула Женя и бросилась к руинам.

Мсье Роше вышел из-за стены так внезапно, что она на бегу врезалась в него. Эдуар по инерции качнулся назад и, возможно, устоял бы, но споткнулся об остатки кладки и, уже падая навзничь, схватил Женю и нагло утянул на себя.

Но ей было плевать на очередной курьёз. Главное, Эдуар здесь, тёплый, настоящий. Его сердце бьётся под ладонью, его дыхание щекочет макушку…

– Удобно? – спросил он с сарказмом.

– Очень. Можно ещё чуть-чуть полежим? – ляпнула она, мечтая растянуть мгновения защищённости.

– Давай, – вдруг согласился Эдуар, усмехнувшись. Ладонями он заскользил по её спине, поглаживая.

– Давай, – эхом отозвалась она.

Вокруг стрекотали цикады, солнце ласково припекало, запах луговых трав смешивался с терпким парфюмом Эдуара… Женя и сама не заметила, как стала ответно поглаживать его по руке. Неторопливо скользя ладонью всё выше, она очертила твёрдые мышцы плеча, надключичную ямку; под кончиками пальцев забилась ярёмная вена. Осторожно Женя коснулась его мягких, чуть волнистых волос…

– Мсье Роше? Вы где?

От резкого отклика она встрепенулась. Но объятия Эдуара вмиг стали каменными, не позволив испуганно вскочить. Другой рукой он перехватил её ладонь и вернул на место, в свои волосы.

Мсье Пламп то ли не заметил, то ли деликатно сделал вид, что не заметил, но шорох его шагов постепенно отдалялся. А Женя наконец в полной мере осознала, что распласталась на своём боссе, а он совсем даже не против. Щёки зарделись от неловкости, она снова сделала попытку отстраниться. Эдуар чуть ослабил хватку, но лишь для того, чтобы перекатиться вместе с ней.

Теперь он нависал сверху, опираясь на локти. А Женя поняла, что мечтает лишь об одном – чтобы эти губы коснулись её. И плевать на Адель. Плевать на весь мир.

– Чего ты так испугалась, малышка? – прошептал он и потёрся носом о её висок. – Тряслась вся, как оленёнок перед волком.

Первой мыслью Жени было выложить ему всё, как на духу, и про призраков, и про сатанистов, и про домового, и про всю остальную чертовщину. Теперь у неё не осталось никаких сомнений в собственных галлюцинациях. Судя по всему, ей требовалась помощь квалифицированного специалиста… Если это внезапное обострение связано с привычной пирофобией, то нельзя пускать всё на самотёк. Возможно, Эдуар сможет порекомендовать какого-то врача, ведь его жена…

«Чёрт! Бертин Роше… – Женя чуть не треснула себя по лбу за наивность. – Эдуар же сам говорил, как эта тема для него неприятна. Если я сейчас признаюсь…»

Она чуть повернула голову, неумышленно подставив ему шею, и Роше принялся дуть на её кожу, вызывая мурашки.

– К-крыса! – наконец выдала Женя.

Эдуар удивлённо повернулся в ту же сторону.

– Где?

– Да нет же, – она вздохнула, собираясь с силами для вранья. – В доме барона Сен-Мара. Крыса. Уставилась мне прямо в глаза. – Женя вспомнила чёрные слезы призрачной служанки, стекающие по щекам, и её снова передёрнуло. – Метнулась под ноги. Я жутко испугалась.

– М-м-м… А говорила, что любишь всех животных. – Эдуар снова потёрся об неё, и Женя от неловкости заелозила всем телом.

– Мсье Роше, вы меня раздавите, вставайте!

– Если будешь так извиваться подо мной, то и не