Забудь мое имя! - Анна Гринь

– Бес, верни ее. – Алесия опять ткнула темного пальцем. – Я ведь не отстану.

– Бес, а могло ли случиться, – задумчиво проговорила Лео, глядя в сторону, – что кто-нибудь проследил за тем, как ты открыл Лене проход в ее мир?

– Это почти невозможно, – усмехнулся Бестелион. – Нужно быть немного сумасшедшим, чтобы постоянно ожидать перехода.

– Ну кто-то же обнаружил появление Лены в Имирине, несмотря на защиту силиалы земли, – заметила Алесия. – Защита была. Сильная. Но это кого-то не остановило.

– У Атардиона нет эллов, способных преодолеть защиту, иначе каждое наше появление в Срединном было бы ему известно, – напомнил собеседникам Бес.

– Мне в голову пришла одна мысль, – пробормотал Гай. – Возможно, я ошибаюсь, но среди эллов есть один… Я ничего про него не знаю, но кажется, он… как раз и есть этот… слегка сумасшедший.

– Ты говоришь о Лорисе? – спросила Лео и тут же объяснила свою догадку: – Я встречала его в Верхнем, когда была там… Но он вроде бы не настолько предан Атардиону.

– Может, взгляды Лориса изменились? – предположил Гай.

– Нет, ты не понимаешь, – покачала головой Лео. – Лорис не играет ни на чьей стороне, кроме своей собственной. Если он замешан в этом деле, то у элла есть свой интерес, совпадающий с интересами Атардиона, а это плохо.

– Кто он такой? – удивился Бес. – Первый раз о нем слышу.

– Он старый… – начал Гай.

– Нет, – перебила его Лео. – Лорис древний и сильный. Он должен знать очень многое. Вполне возможно, что именно он обошел защиту. Точнее, провел охотников. И если это был он, то…

– Думаете, с Леной что-то произошло, а мы этого не знаем? – насторожился Бес.

– Все может быть, так что надо проверить, – сказала Алесия.

Ощущение было странным. Я могла думать, разум был чист и ясен, но тело почувствовать не удавалось, словно от меня осталась лишь бестелесная половина. Возможно, лучшая половина, но жить только с ней не представлялось возможным. Если я еще жива.

Эта мысль не напугала, а скорее озадачила.

В детстве именно так представлялась мне смерть. Мой разум будет существовать, но я даже не узнаю, что станет с телом и с окружающим миром. Это пугало больше, чем все остальное. Фантазия рисовала меня в узком гробу, обитом зеленым сукном и дешевой золотой лентой. Меня окружают цветы и свечи. Я лежу, одетая в тонкое платье и жесткие пошлые белые тапочки. Вокруг немногочисленные родственники и друзья. Кто-то плачет, кто-то молча сопит в ожидании застолья. Меня вот-вот опустят в землю, чтобы навсегда заточить на глубине двух метров, наедине с готовым сожрать плоть временем. А я этого не знаю и не чувствую. И не могу сказать им, что я здесь, что я еще в этом мире.

Меня нет. И не будет. И перерождение не ждет в конце пути. И остается только сожалеть, что жизнь была такой короткой, а смерть – внезапной.

«Перестань! – велел внутренний голос. – Ты не умерла. И с твоим телом все хорошо. Открой глаза и посмотри, вместо того, чтобы предаваться ненужной скорби».

Глаза? Но я же пыталась их открыть и не смогла.

«Не эти глаза, – простонал голос. – Вспомни аварию. Тогда ты могла видеть, но не так, как человек. И потом, совсем недавно у тебя тоже получилось».

Это оказалось легче, чем думать о своей кончине. Разум ничто не сковывало, для него не было преград здравого смысла, ошметки которого еще держались когда-то в голове. Я просто освободила мысли от привязанности и позволила подняться им куда-то вверх. И там смогла увидеть все со стороны.

Это была моя квартира, на кровати лежала я, а над моим телом печально вздыхала Ира, прикладывая к щекам ладони. Пришлось напрячься, но я услышала ее слова:

– Как же так вышло?

Я и сама все время пыталась найти ответ на этот вопрос. Как же произошло все это? Память хранила немногое. Лицо отца, усталое и странное, но это точно был он. Мой вопрос, на который Леонис ответил: «Какая-то глупость с этими переходами».

А потом вспышка света, и провал.

«Ты вспомнишь, когда проснешься», – уверил внутренний голос.

Хорошо бы. Меня нервирует, что я не знаю, как все было.

Появился Бес. Если бы я могла чувствовать, то меня бы охватил восторг. На демона было странно смотреть вот так, со стороны, но интересно.

Чтобы лучше слышать, о чем Бестелион говорит с Ирой, я спустилась ниже, зависнув у демона возле уха, и замерла, узнавая последние новости и кое-что о себе.

Ира вздрогнула от неожиданности, увидев посреди комнаты появившегося из воздуха высоченного парня, странно одетого и заросшего трехдневной щетиной, но какого-то неправильно и нереально красивого. Такими обычно показывают героев в фильмах. Финальные кадры. Пепелище. Герой стоит в центре воронки, чуть грязный и помятый, в ошметках фрака, но показано все так, что хочется проникнуться и, так сказать, припасть к этой воняющей потом и адреналином… боевой единице.

Парень, конечно, не притащил с собой кучу грязи и ведерко с кровью врагов, но Ира не удержалась, чтобы тихо ойкнуть. Однако уже через мгновение девушка пришла в себя, стряхивая ступор и понимая, кто перед ней стоит.

– Что с ней? – тихо спросил Бес, присаживаясь на край кровати рядом с неподвижно лежащей Леной. На первый взгляд могло показаться, что девушка спит. Но только на первый.

– Я оставила ее только на полчаса, а когда вернулась – она летала по квартире уже такая. Я ее к кровати привязала, пока эта невесомость не закончилась, – сообщила Ира. – И так четыре дня.

Бестелион хмуро глянул на заламывающую руки девушку и вгляделся в лицо Лены. Она была спокойная, умиротворенная и… прежняя. Волосам вернулся их первоначальный цвет, так понравившийся демону в Праздник Зимней Ночи. Бес не знал, но почему-то был уверен, что цвет глаз тоже перестал пугать окружающих своей неестественностью. Изменения завершились. Тьма привнесла свое, но многое оставила прежним.

Разглядывая девушку, демон мог теперь сказать, насколько она овладела магией ситров. А еще Бес видел силу, окончательно очнувшуюся несколько дней назад. Когда-то тьма расчертила кожу Елены своими узорами, теперь же свет эллов неспешно и уверенно вплетался в эти стебли и бутоны, соединяя их, вытравляя и замещая, делая девушку другой, окончательно превращая ее в неизвестное миру существо, в какой-то степени соединившее извечно враждующие народы.

Бестелион улыбнулся и погладил девушку по прохладной щеке, чувствуя цитрусовый аромат. Этот запах, такой обычный и неизменный на протяжении всего их знакомства, успокоил демона, вернув его в ту ночь, когда он первый раз увидел Лену. Смешная растрепанная девчонка в странной одежде…

Улыбнувшись еще раз, Бес прислушался к стенающей рядом брюнетке. Она плакала, утирая глаза какой-то бежевой тряпкой, и охрипшим голосом говорила что-то про Ленину мать.