Та, что правит балом - Татьяна Полякова

«Убийца вошел в квартиру, когда ее не было, — думалая. — А выйти, чтобы не столкнуться с ней, не мог. Вряд ли он еще доубийства знал номер ее телефона, хотя мог подготовиться и заранее. Женщину надобыло убрать из подъезда, и кто-то из тех, кто страховал убийцу, ей позвонил.Парень на углу должен был задержать меня. Все верно. Эти ребята умеют выполнятьсвою работу».

Следователь, как и я, понимал, что это спланированноеубийство. Он понимал и продолжал задавать все те же вопросы: как и почему мыоказались в чужой квартире, от кого прятались, откуда деньги. «Ничего,парень, — хотелось сказать мне. — Я приду в себя и разберусь. Я найдуих, обязательно найду».

Я следила за Ником от самого казино, где он ужинал. Он вышелс высокой блондинкой, сел вместе с ней в свою машину, а я поморщилась. Впрочем,блондинка беспокоила меня мало. Я пристроилась за ними на своих «Жигулях»,надеясь, что в потоке машин Ник не обратит на них внимания. Вскоре стало ясно:он направляется домой. Бросил джип возле подъезда и в обнимку с девушкойскрылся за дверью. Я достала из-под сиденья пистолет. Он лежал в тайнике,оборудованном в гараже, с тех самых пор, как мне впервые пришла в голову мысльубить Ника. Потом подобные мысли меня оставили, потому что я поняла, давнопоняла: дело не в Нике. Но сейчас я думала иначе. Сунула пистолет за поясджинсов, закрыла глаза, выжидая время. Полчаса, больше я не выдержала.

На двери подъезда домофон, но код я знала. Подбросила ключиот квартиры Ника, ловя их на ходу. Он сам однажды дал мне ключи в припадкевеликодушия. Добрый старина Ник. Дверь в квартиру открылась бесшумно, я вошла втемный холл. Голосов не слышно, тонкая полоска света из-под двери спальни. Ятолкнула дверь, девица в ужасе вскрикнула, заметив оружие в моих руках. Никрезко приподнялся, но, увидев меня, спокойно лег на спину, закинув руки заголову.

— Ну что за манеры, радость моя? — сказал оннасмешливо.

Девица, прикрываясь простыней, все еще испуганно переводилавзгляд с него на мою руку.

— Убирайся, — сказала я ей.

— Чао, детка, — послал ей Ник воздушныйпоцелуй. — Продолжим в другой раз. И забудь поскорее то, что ты здесьвидела.

Девушка проворно собрала свои вещи и выбежала из комнаты.

— Ты напугала мою девчонку, — вздохнул он. —Хочешь на ее место?

— Оружие под подушкой? — спросила я.

— Спятила? Я ведь не какой-нибудь бандит. К тому же я усебя дома. — Он опять вздохнул, покачал головой, точно был огорчен моимнедоверием, и приподнял подушки, но осторожно: сначала одну, потомдругую. — Убедилась? — Ник сел, сложил руки на груди и произнеснараспев:

— Да-а.., выглядишь хреново. Ты эту штуку убери, онаменя раздражает.

— Придется потерпеть.

— Вот оно что. Допрос с пристрастием? Будешь стрелять?В самом деле будешь?

— А ты сомневаешься?

— Нет, — покачал он головой. — Не сомневаюсь.Оттого «пушка» в твоих руках меня и нервирует.

Он поднялся не спеша, дурашливо развел руками.

— Ничего, что я в таком виде? Впрочем, тебе непривыкать. Ну, что, дорогуша, пойдем на кухню, выпьем, поговорим.

— Сядь и не вздумай приблизиться.

Он присвистнул.

— Как сурово это прозвучало для моего бедного разбитогосердца. Значит, надумала вершить правосудие? Валяй. Нажми на курок. Надеюсь,тебе полегчает.

— Ты его убил? — спросила я.

— Ты дурой-то не прикидывайся, — посуровелон. — А может, ты в самом деле дура, а? Влюбленная дура, которую провеликак распоследнюю лохушку. Ни за что не поверю, что ничего не поняла.

— О чем ты? — нахмурилась я.

— О твоем золотом мальчике. Ты в самом деле считала егоблагородным? Ну как же, рыцарь на белом коне, который явился, чтобы спасти тебяот злых дядей, каковым, безусловно, ты считаешь и меня. Зря, между прочим. Наповерку оказалось, что твой единственный друг — именно я, а ты готовапристрелить меня, как собаку. Короче, так: давай стреляй или вали отсюда, силнет видеть твою рожу.

— У него не было кассеты, — сказала я. — Онмне поклялся.

— Своей большой любовью? — хмыкнул Ник.

— У него не было кассеты, — повторила я.

— Не было. Зато было кое-что другое.

Он все-таки пошел на кухню.

— Надо срочно выпить, меня тошнит от твоей глупости.

И я пошла за ним, сунув пистолет за ремень джинсов, онказался мне бесполезной игрушкой, потому что я уже поняла: я не буду стрелять,и Ник это тоже знает.

На кухне он достал водку из холодильника, чертыхаясь, нашелдве рюмки, разлил водку и залпом выпил. Спросил с усмешкой:

— Ты не задавалась вопросом, дорогая, почему ты до сихпор жива?

— Почему?

— Вот я и удивляюсь: почему? «Бабки» у ментов,документы неизвестно где, паренек отправился к праотцам, и где теперь всплывутбумажки, неизвестно. Хреновая ситуация, дорогуша.

— Что за бумаги?

— Понятия не имею. Но что-то очень ценное. Такое, зачто не жалко отвалить сумасшедшие деньги. И это «что-то» было бы у нас, не будьты такой дурой. — Он налил еще и уставился на меня своими рыбьимиглазами. — Я ошибся в тебе, дорогая. Больно и горько сознавать это.

— Прекрати кривляться.