Монголы на Руси. Русские князья против ханов восточных кочевников - Джеремия Кэртин

При таком повороте событий Даниил порвал все отношения с Римом и поэтому был немало удивлен, получив новый упрек от папы в недостаточном послушании Святому престолу. На это он никак не ответил.

Так как Даниил не любил столицу Галич за то, что с ней были связаны воспоминания о бесконечных обманах и беспорядках, он основал город Холм – новую столицу и построил несколько православных храмов. С той поры его жизнь протекала в печали, так как из его положения не было выхода. Он находился в заколдованном круге и был бессилен решить головоломку, которую представляло собой его положение; он мог с ужасом смотреть на него, но не мог вырваться из этого круга. Он умер в Холме в 1266 г. и был похоронен в церкви Святой Богородицы, которую он же и основал. Честь, которую ему оказал Батый, настолько ранила его душу, что его слова об этом были записаны: «О, хуже беды – честь, оказанная монголами». Аналогичный удар он получил в Дрогичине, когда на него обманом возложили корону вопреки его желанию.

Михаил Черниговский хотел показать, как может вести себя отчаявшийся русский князь на развалинах своих владений, который почувствовал, что христианин не способен жить под властью монголов. По сравнению с членами своей семьи Михаил не отличался умственными способностями. Он был честолюбив и стремился к власти так же, как и другие, и не раз просил прощения у Даниила за то, что не сдержал клятвы. Но при всех своих человеческих слабостях и недостатках он прочнее, чем другие, сохранил в своей душе завет «я – христианин». В чем-то он выделялся. Во-первых, он был единственным сыном и, согласно семейному преданию, сыном, данным Богом в ответ на многочисленные молитвенные просьбы. Он и супруга Юрия Владимирского – та княгиня, которая погибла в горящей церкви в пылающем городе, были двумя детьми князя Чермного. Вдобавок к общей слабости он с детства страдал от неизлечимого, видимо, расстройства здоровья, от которого начинал видеть поразительные миражи. Он тщетно искал излечения, не жалея на это средств. Самые известные врачи того времени были бессильны; помощи ждать ему было неоткуда. Наконец, благодаря молитвам одного святого человека он освободился от этой своей хвори. Он чудом излечился, прежде чем состарился.

Михаил узнал, что в Переяславле на верхушке столба живет старец Никита и тем самым спасает свою душу. Князь взял с собой двух ближних бояр и нескольких слуг и поехал в эти края за леса. Никогда он не подвергался дьявольским наваждениям, и никогда они так не мучили его, как в то время, когда он приближался к тому месту, где старец Никита искал спасения. У него были ужасные видения, и, очнувшись, он был словно помешанный. Бояре, посланные к Никите с сообщением о приближении Михаила, получили от святого посох с наказом передать его Михаилу. Князь взял подарок и с того самого момента освободился от своей беды. Он подошел к столбу спокойно и получил благословение. На том месте, где стояла палатка князя и где он излечился, князь поставил крест и написал на нем дату своего излечения – 16 мая 1186 г. В настоящее время на этом месте стоит часовня. Он преподнес щедрые дары Переяславскому монастырю, возвратился домой и с тех пор был здоров.

Если к таким особенностям Михаила в юности мы прибавим другие черты его характера, то получим такой добродушный характер, который трогал сердца даже суровых новгородцев, когда он был князем в их городе. Они не забыли, что когда они победили врагов Михаила, которые были сторонниками Ярослава – сына Всеволода Большое Гнездо, Михаил не позволил новгородцам утопить одного из этих людей в Волхове или лишить жизни кого-нибудь из них. Кроме того, князь не забирал имущество у схваченных людей и убеждал своих новгородских приверженцев не делить между собой имущество виновных, а использовать его на общественные нужды. Позднее эти люди хвастались, что ничего не взяли, а использовали все на строительство второго моста в городе по настоятельному совету князя Михаила.

В 1245 г. этот единственный сын Чермного и внук Святослава – «сына сестры» находился в таком положении, что судьба других князей не могла с ним сравниться по безнадежности. Из-за близости к Золотой Орде его вотчина стала частью владений Батыя, и, строго говоря, Михаилу ничего не осталось. Его жена – сестра Даниила и Василько нашла приют у своих братьев; муж его единственной дочери Василько – сын князя Константина Владимирского был жестоко убит, и позднее его вдова стала монахиней Суздальского монастыря. Все ближайшие родственники Михаила были безжалостно лишены жизни. Его единственный сын Ростислав приносил больше страданий, нежели радостей. Как уже говорилось, он был помолвлен и собирался жениться на дочери короля Белы. Михаил поехал в Венгрию, чтобы присутствовать на свадьбе, но король, узнав, что Чернигов полностью разрушен, быстро передумал, так что отец и сын сочли за благо уехать из страны.

Михаил испытывал острую боль в сердце, видя такое доказательство лжи и эгоизма человечества. Но когда король на себе испытал монгольское нашествие, он передумал и согласился на брак. Согласен был Михаил или нет на этот раз, он не поехал на свадьбу. Но из любви к сыну он не мог позже не поехать, чтобы повидаться с молодоженами. Тогда он пережил новые печаль и страдание, гораздо более сильные, чем в первый раз, потому что и король Бела, и его сын оба отвернулись от Михаила: первый – от свекра своей дочери, а второй – от своего собственного отца.

Потеряв все, что было ему дорого, Михаил вернулся на пепелище Чернигова в сопровождении лишь одного верного ему человека – ближнего боярина Федора. Каждый из них теперь поклялся другому, что подаст пример того, как умирают люди, в которых есть христианская вера. Это было в то время, когда Батый объявил всей Руси, что считает ее покорение законченным, и предложил всем князьям и простым людям, бежавшим из родных мест и прятавшимся в разных уголках, возвращаться в свои родные места и жить, как подобает его подданным. До того момента города, деревни и поселки были покинуты своими жителями. Люди жили среди диких зверей и прятались везде, где только можно. Когда Батый сделал свое заявление, люди стали возвращаться на пепелища своих жилищ, а князья объяснили им, каковы будут теперь их обязанности. Оставшиеся князья собрались со всех концов завоеванной Руси, поехали к Батыю в Орду и стали просить у него власти, которая еще недавно им принадлежала. И каждому, кто поклонился ему, признавая его верховную власть согласно монгольскому ритуалу, хан дал место княжения на свое усмотрение.

Михаил не поехал в Орду, чтобы получить власть в Чернигове. Теперь он не хотел этого ложного временного существования; он решил положить свою жизнь среди монголов, но хотел так умереть, чтобы его смерть стала поучением для Руси и укрепила дух всех христиан. Он сказал своему исповеднику Иоанну: «Я хочу предстать с ним перед Батыем» – и указал на своего боярина Федора. «Многие ездят туда и выполняют волю язычника, – ответил отец Иоанн. – Искушенные обманчивой славой этого мира, они проходят меж огней, кланяются солнцу, деревьям и другим предметам. Не делай этого, Михаил, а скажи язычникам, что грешно поклоняться созданным вещам». «Твоими молитвами, святой отец, – сказали князь и боярин, – как угодно Богу, так мы и сделаем. Мы хотим пролить свою кровь за святое христианское учение». Иоанн благословил их на высокий подвиг и добавил: «Если вы станете новыми мучениками в нашем диком грешном веке, сделайте это ради укрепления духа людей». С верой и многими наставлениями священник дал им с собой просфоры, чтобы использовать их в случае нужды, и благословил их в путь, сказав: «Пусть Господь даст вам сил и пошлет Свой святой дух вам в помощь».