Путешествие Хамфри Клинкера - Тобайас Джордж Смоллет

как уверяли меня, и двенадцатиэтажные. Возведение таких строений, связанное с бесчисленными неудобствами, должно объяснить недостатком места. В самом деле, город полон людьми; но их внешность, язык и обычаи весьма отличаются от наших, и я едва могу поверить, что нахожусь в Великобритании.

Гостиница, где мы остановились (если можно назвать этот приют гостиницей), оказалась такой грязной и во всех отношениях дрянной, что дядюшка начал сердиться и приступы подагры у него возобновились. Припомнив, однако, что у него есть рекомендательное письмо к некоему законоведу, мистеру Мичелсону, он послал его со своим слугой, поручив передать поклон и сказать, что завтра явится к нему самолично. Но этот джентльмен тотчас посетил нас и настоял на том, чтобы мы поселились у него в доме, пока он подыщет для нас подходящую квартиру.

Мы с радостью приняли его приглашение и переехали к нему в дом, где были приняты и учтиво и радушно, к великому замешательству тетушки, предрассудки которой хоть и начали блекнуть, но не совсем еще рассеялись. Сегодня, с помощью нашего друга, мы расположились в удобной квартире на четвертом этаже на Хай-стрит; в этом городе четвертый этаж почитается более приличным, чем первый. Воздух здесь, по всей вероятности, лучше, но нужны здоровые легкие, чтобы дышать им на таком расстоянии от поверхности земли. Однако ж, покуда существую я на земле, высоко или низко, я пребуду, доколе дышу, дорогой Филипс,

вашим Дж. Мелфордом.

Эдинбург, 18 июля

Доктору Льюису

Любезный Льюис!

Эту часть Шотландии, прилежащую к Беруику, кажется, сама природа назначила служить барьером между двумя враждебными народами. Страна эта представляет пространную бурую степь, на которой ничего не растет, кроме вереска и папоротника; еще более мрачной предстала она нам, ибо ехали мы сквозь густой туман, непроницаемый уже ярдах в двадцати от кареты.

Сестрица моя начала делать кислые рожи и прибегать к нюхательной соли, Лидди побледнела, а мисс Дженкинс пришла в уныние. Но через несколько часов клубы тумана рассеялись, по правую руку показалось море, а по левую – слегка удаленные горы открыли красивую равнину, лежавшую между ними и морем; более всего удивило нас, что сия равнина покрыта была на много миль пшеницей, такой же отменной, как в самых плодородных частях Южной Англии. Эти тучные хлеба стоят в открытом поле неогороженные, и земля ничем не удобряется, кроме как alga marina, или водорослями, которых у этих берегов изобилие; сие доказывает, что почва и климат здесь благоприятные, но земледелие еще не достигло того совершенства, как в Англии. Изгороди не только сохраняли бы в почве тепло и отделяли одно поле от другого, но и защищали бы хлеб от сильных ветров, которые нередки в этой части острова.

Данбар расположен весьма выгодно для торговли и имеет гавань, где малые суда могут стоять в полной безопасности, но заметно, что торговля здесь не процветает. Отсюда до самого Эдинбурга простираются непрерывной цепью красивые поместья, принадлежащие знатным особам и дворянам; поскольку каждое из них окружено парком и рощей, они очень украшают этот край, который без них был бы пустынен и гол.

В Данбаре есть славный парк с охотничьим домиком, принадлежащий герцогу Роксбургу, где Оливер Кромвель стоял главной квартирой, когда Лесли во главе шотландской армии захватил окрестные холмы и стеснил его так, что он вынужден был бы сесть на суда и уйти в море, ежели бы враги из-за своего фанатизма не лишились преимущества, достигнутого их генералом. Духовенство ихнее всяческими увещаниями, мольбами, уверениями и пророчествами подстрекнуло их спуститься с холмов и сокрушить филистимлян[147], и они покинули позиции, несмотря на все усилия Лесли обуздать их безумное исступление. Когда Оливер увидел, что они двинулись, он воскликнул:

«Благословен господь, предавший врагов в руки раба его!» и приказал своему войску запеть благодарственный псалом, как только шотландцы приблизились к равнине, где они и были наголову разбиты[148].

Вблизи Хаддингтона находится помещичья усадьба, постройка коей и все улучшения окрест стоили, говорят, сорок тысяч фунтов; но я не сказал бы, что мне очень понравилась архитектура ее или местоположение, хотя перед ней протекает тихая речка, берега которой не лишены приятности. Надумал было я посетить лорда Элибанка, которого я знавал в Лондоне много лет назад. Он проживает в этой части Лотиана, но уехал к кому-то на север. Вы частенько слыхали от меня об этом знатном дворянине, которого я давно уже почитаю за человечность и всеведущий ум, не говоря уже о том, что своеобычный его нрав весьма занимателен.

В Муссельбурге, однако же, мне повезло, и я пил чай со старым моим приятелем мистером Кардонелем и дома у него встретился с доктором С., приходским священником, юмор которого и беседа вселили в меня горячее желание познакомиться с ним поближе. Не удивляюсь, что эти шотландцы в любой части света прокладывают себе дорогу.

Городок этот расположен только в четырех милях от Эдинбурга, куда мы проследовали морским берегом по гладкому твердому песку, обнажившемуся после отлива.

Эдинбург, если смотреть, на него с этой дороги, имеет вид непривлекательный; ясно нельзя было разглядеть верхнюю часть города и замок, который, вследствие излучин дороги, показывал нам отдельные шпицы и башни, как бы поднимавшиеся над развалинами какого-то огромного здания. Дворец Холпруд стоит по левую руку при въезде в Канонгейт. Эта улица идет к воротам, называемым Нетербау, которые уже сломаны, и простирается на добрую милю от подножия до самой вершины холма, на котором величественно стоит замок. В рассуждении прекрасной ее мостовой, широты высоких домов по обе ее стороны, улица эта, несомненно, могла бы почитаться одной из самых красивых улиц Европы, ежели бы почему-то посредине ее не сгрудилось множество жалких домишек подобно тому, как Миддл-роу на Холборне[149].

Город лежит на двух холмах и в лощине меж ними и, невзирая на его недостатки, вполне может сойти за столицу небольшого королевства. В нем много жителей, и он наполнен стуком карет и повозок. Сколько я мог заметить, в съестных припасах здесь недостатка нет. Говядина и баранина здесь не хуже валлийской, море снабжает рыбой в избытке, хлеб отменно хорош, вода превосходна, хотя, опасаюсь, ее не хватает для соблюдения чистоты и для других нужд; признать надобно, что шотландцы не очень о сем заботятся. Вода доставляется с близлежащей горы по свинцовым трубам в водоем на Кестл Хилл, откуда распределяется также по трубам в разные части города. Отсюда мужчины и женщины тащат ее на спине в бочонках вверх по