Путешествие Хамфри Клинкера - Тобайас Джордж Смоллет

Наговорили мне еще, будто нечего тут есть, окромя как овсянку и бараньи головы, я сдуру и поверила, а должна была бы смикнуть, что не может быть головы без тела. И в самый сегодняшний день ела я за обедом нежную ногу вэлского барашка и цветную капусту, а овсянку пущай едят здешние слуги, такие они горемыки, и многие ходят без башмаков и чулок.

Мистер Клинкер говорит мне, что здесь большая нужда в евангельском учении, но боюсь, ох, боюсь, как бы кто из нашего семейства не свернул с пути праведного. Была б я сплетницей, нашлось бы у меня о чем порассказать. Хозяйка моя ужасти как перемигивалась и пересмеивалась со старым шотландским офицером по прозванию Лишмахага.

Он похож на чучело, его поставил наш садовник пугать ворон, а что из этого выйдет, одному богу ведомо. Но как будет, так будет, а про меня никто не скажет, что я хоть словечком обмолвилась… Передайте мой поклон Сауле и кошке. Надеюсь, она получила мой букварь и будет прележно учиться, а об этом, милая Молли, молится не покладая рук любящая вас подруга

Уин Дженкинс.

Хединборог, 18 июля

Сэру Уоткину Филипсу, баронету, Оксфорд, колледж Иисуса

Дорогой Филипс!

Если поживу я подольше в Эдинбурге, то сделаюсь настоящим шотландцем. Дядюшка замечает, что я уже понемножку усваиваю местное произношение. Люди здесь так общительны и учтивы с иностранцами, что я незаметно втягиваюсь в русло их нравов и обычаев, хотя они отличаются от наших более, чем вы можете себе представить. Однако ж различие это, столь поразившее меня по приезде сюда, я теперь едва примечаю, а мое ухо совсем примирилось с шотландским произношением, которое я даже нахожу приятным в устах хорошенькой женщины. Местный диалект дает понятие о милой простоватости. Вы и вообразить не можете, как нас ласкали и чествовали в «славном городе Эдинбурге», где мы приняты в число вольных граждан и членов гильдии по особой милости магистрата.

В Бате дали мне забавное поручение к одному из жителей сей столицы. Куин, узнав о нашем намерении посетить Эдинбург, вынул из кармана гинею и попросил, чтобы я пропил ее в таверне с близким другом его и собутыльником мистером Р. К., здешним законоведом. Я охотно согласился исполнить поручение и, взяв гинею, сказал:

– Благодарю за подарок.

– А в придачу за головную боль, если выпьете вдосталь! – смеясь, отвечал Куин.

С этим поручением я отправился к мистеру К., который встретил меня с распростертыми объятиями и, согласно условию, назначил место свидания. Он собрал веселых ребят, с которыми я чудесно провел время, и старался изо всех сил воздать должное мистеру К. и Куину. Но увы! Оказался я новичком среди ветеранов, которые сжалились над моей молодостью, и уж не знаю, как доставили меня утром домой. Что до головной боли, то Куин ошибся: кларет был слишком хорош, чтобы так грубо обойтись со мной.

Между тем как мистер Брамбл ведет здесь беседы с серьезными учеными мужами, а наши женщины развлекаются, обмениваясь визитами с шотландскими леди, приятнейшими и добрейшими созданиями, я коротаю время с эдинбургскими щеголями, которые наряду с остроумием и живостью наделены изрядной проницательностью и самообладанием, каковые нечасто подметишь у их соседей в счастливую пору юности. Шотландец не проронит ни словечка, которое могло бы показаться обидным кому-нибудь из собеседников, и вы никогда не услышите злословия о другой нации. В этом отношении должно признать, что мы несправедливы к шотландцам и не чувствуем к ним благодарности, ибо, поскольку я могу судить, они питают подлинное уважение к уроженцам Южной Британии и говорят о нашей стране не иначе как благожелательно.

Однако им чуждо рабское подражание нашим модам и модным порокам. Все их обычаи и распорядок жизни, общественной и домашней, их дела и развлечения отличаются своеобразием. Этим своеобразием отмечена их наружность, одежда, манеры, их музыка и даже кухня. Наш сквайр утверждает, что во всем мире не знает он другого народа, у которого столь ярко выражен национальный характер.

Упомянув о кухне, я должен сказать, что некоторые их блюда не только вкусны, но и изысканны; но я еще не настолько шотландец, чтобы смаковать паленую баранью голову и хегис, которые были поданы по нашей просьбе на стол, когда мы обедали однажды у мистера Мичелсона. Паленая баранья голова напомнила мне историю Конго; в сей книге я читал о том, как продают на рынках головы негров, а хегис – смесь из рубленых легких, печенки, сала, овсяной муки, лука и перца, которою начинен бараний желудок, – немедленно возымел действие на мой собственный желудок, деликатная же мисс Табби изменилась в лице, после чего предмет нашего отвращения был тотчас по знаку хозяина убран со стола.

Шотландцы вообще питают к этому кушанью нечто вроде национального пристрастия, а также и к овсяному хлебу, который подают за каждым столом в виде тонких треугольных лепешек, а пекут его на железных листах, именуемых «гердл». Многие уроженцы Шотландии, даже из высших слоев общества, предпочитают этот хлеб пшеничному, который у них очень хорош.

Помните, как мы докучали бедному Мюррею из Балиолколледжа вопросами, неужели в Шотландии нет никаких других плодов, кроме репы. И в самом деле, здесь подают к столу репу, но не вместо десерта, а как hors d’oeuvres[150] или для возбуждения аппетита, – так во Франции и в Италии подают в промежутках между более питательными блюдами редиску; но должно отметить, что здешняя репа превосходит по сладости, нежности и аромату репу английскую так же, как дыня простую капустную кочерыжку. Здесь репа маленькая, конической формы, желтоватая, с очень тонкой кожицей и, не говоря уж о приятном ее вкусе, весьма ценится как противоцинготное средство.

Что касается до ягод и фруктов, поспевающих в эту пору года, например вишен, крыжовника, смородины, то в них нет недостатка в Эдинбурге, а в садах некоторых джентльменов, проживающих в окрестностях, есть абрикосы, персики с пушистой и гладкой кожицей и даже виноград. А в нескольких милях от сей столицы я видел даже очень хорошие ананасы. Впрочем, дивиться тут нечему, если мы вспомним, что разница между здешним климатом и лондонским очень невелика.

Большое удовольствие доставило нам посещение всех достопримечательных мест в городе и за десять миль от него в окрестностях. В замке есть королевские покои, где иногда живал монарх, и здесь заботливо хранятся королевские регалии, как-то: корона, говорят, весьма ценная, скипетр и государственный меч, украшенный дорогими каменьями. Народ ревниво