Злые ветры Запада - Дмитрий Манасыпов

Пять лет в школе при командории Сан-Габриэль прошли медленно. Было тяжело. Было страшно. Было опасно. Марк выжил и вышел из-под ее низкого свода, смотря прямо перед собой. Боль осталась позади и ждала впереди, но пока с ним были покой и вера в Господа. И командор Марк готов был идти дорогой воина Господня до самого конца. А экзамен? Он его сдаст. Солнце, не щадящее павшую землю, отражалось на сверкающих крестах наплечников. Не украшенных вязью и словами Господа.

Гончая сидела у низкой двери. Совсем молоденькая, лет двенадцати-тринадцати, не поймешь с первого взгляда. Тощая, смахивающая на легавых, разводимых цветными в Санта-Монике. Рыжие волосы, собранные в пучок мелких косичек, длинный нос, длинные голенастые ноги, длинные пальцы рук.

Гончая смотрела на песок, гоняемый ветром по плитке вокруг нее. Замшевый костюм, латаный, маловатый, сам казался сшитым из песка и пыли. Ошейник никто даже не подумал заново обтянуть кожей. Даже не задирая ее голову, Марк видел кровь и широкий рубец в нескольких местах, там, где сталь прилегала особенно сильно, растирая кожу и плоть.

На появление Марка она не среагировала, продолжая заниматься крайне важным делом: любоваться на причудливые спирали и круги, выводимые песком. Марк про себя досчитал до пяти, надеясь на милость Господню в виде терпения.

Гончих в Церкви терпели, но не любили. Дети, задетые дьявольским семенем, крайне редко не обращались. Более того, они выживали, около недели пометавшись в горячке и бреду, и перерождались. Дети, опаленные дыханием Козлоногого, могли чуять Зло. Пусть и приобретая при этом вредные привычки. Гончих называли так не зря.

Порой они вели себя хуже животных, поедая пищу с жадностью, отвращая от себя даже видом. Агрессия, замкнутость, нежелание жить среди людей. Век их был недолог. Чаще всего конец оказывался одинаковым для всех: помешательство, растерзанные тела людей, темный угол, куда загнали преследователи, жаждавшие мести. Разве что те, кого вовремя находили отцы-исповедники и остальные братья и сестры Марка, могли прожить свою жалкую жизнь достойнее.

Помеченные дьяволом, они шли по одной дороге, помогая Церкви искать следы Зла. Бесправные, помыкаемые и наказываемые за непослушание и стремление к свободе. Эта Гончая оказалась такой же.

– Пошли. – Марк ткнул ее носком сапога. – Вставай, Гончая.

Она медленно подняла голову, уставившись на него черными индейскими глазами. Рыжее и черное. Под левым глазом начинал желтеть синяк.

Девочка встала, заметно прихрамывая. Марк поморщился. Гончая нужна была целой и здоровой.

– Кто тебя так?

Она покосилась на него из-под упавших на глаза неровных грязных прядей волос. Ответила не сразу, чуть помедлив, еле слышно буркнула:

– Споткнулась, упала, ударилась.

Марк кивнул. Что ему оставалось?

Трое Младших братьев ждали у конюшни. Идти предстояло в горы, такие, что, кроме киберконей, ни один транспорт не годится.

Марк критически осмотрел навьюченное снаряжение, огляделся, ища мула для Гончей. Мула не оказалось. Младшие братья, что с них взять? Сильные, беспрекословные, бесстрашные, но совершенно не умеющие думать сами. Чудо Господне, воины для истинной Церкви, люди, восставшие из мертвых ради защиты живых и сопряженные с машинами. Они умели многое, но всегда следовали только вложенным в их головы заветам.

– Бен, – позвал Марк и дождался, когда Младший брат подойдет. Все имена у них одинаковы и просты: Том, Бен, Гек, Джо. – Необходим мул для Гончей.

Бен кивнул и ушел за мулом. Гончая уже снова сидела, только теперь у стены конюшни, подложив под спину старенький рюкзачок. На боковом кармане, прицепленная за металлическую скобу, висела старая пластиковая игрушка. Марк прищурился, рассматривая получше. Солнце било прямо в глаза.

Человек, в шортах, синей майке или рубашке, белой шапке с кроличьими ушами и мечом. Почему-то он сидел на желтой собаке. Да, точно, на желтом бульдоге. Как ни странно, краски сохранились очень ярко. Марк покачал головой, удивившись. Откуда в этом создании тяга к игрушкам?

Бен вернулся очень быстро, ведя на поводу потрепанного, с порыжевшей дырявой шкурой мула. Уже оседланного и даже имевшего пристегнутый к седлу спальный мешок. Марк постарался запомнить добрый жест Младшего брата, желая похвалить того позже за милосердие и участие к судьбе ближнего. Полумеханические бывшие люди редко нуждались в пище или воде, но доброе слово любили.

– Трогаемся.

Ждать чего-то дополнительного не следовало. Приказ от кардинала оказался четким и ясным. Следовало поторопиться.

Солнце уже опускалось, когда группа Марка добралась до подножия гор Санта-Анна. Марк покачивался в седле, уже приноровившись к излишне тряскому ходу коня. Было жарко, новая солнцезащитная маска чуть натирала потную кожу. Старая пришла в негодность, и ее пришлось оставить в командории.

Ветер поднимал пыль и песок, тучами вздымал рыжие взвеси красной местной глины. Колючие большие акации, торчавшие рощицами, прятались в алой буре. Плотный хлопковый платок, обмотанный вокруг лица, помогал. Странно, но один из наставников уверял, что акации здесь раньше не росли. Зато теперь они вовсю теснили кустарники кросса, пока не сдававшегося.

Марк смотрел на высокие лавры, уже видневшиеся у темнеющего предгорья, и страстно мечтал оказаться под их тенью хотя бы ненадолго. Неожиданно сильная жара утомляла, заставляла тратить воду больше запланированного. Три фляги из сушеной мексиканской тыквы, притороченные к седлу, рассчитывались на три дня пути. Собственный запас в армейской, пузатой, из пластика, Марк решил не доставать даже по возвращении.

Черная фигура Бена, идущего в дозоре, миновала лавровую рощу, обогнув ее по кривой. Марк нахмурился, не понимая действий Младшего брата.

– Там жуки. – Гончая, трясущаяся всю дорогу за ним, решила открыть рот. – Запах гнезд очень сильный. Но они в глубине леса.

Марк не ответил. В конце концов, на то она и Гончая.

– Вон там есть карниз, – она показала на выступающую скалу, – там останемся на ночлег. Время мы сократили. Завтра утром смогу начать поиск. Я уже чувствую их.

Марк кивнул. Ночь надвигалась стремительно. И если Гончая говорит про ночлег, и уверенно, то хорошо. Она на самом деле не ошиблась.

Сухих веток Младшие братья насобирали по краям лавров. Внутрь они не заходили. Тропа, узкая, на одного коня, привела наверх, к тому самому карнизу. Марк, осматривая темнеющую на глазах долину, улыбнулся. День прошел хорошо. Даже замеченная вдали огромная воронка дьявольского семени не распустилась, уйдя за добрую сотню миль, в земли Козлоногого.

Бен и еще один Младший брат, Сид, укладывали хворост на тропе, по которой поднялись. Бен полил сброшенные крест-накрест стволы горючим и приступил к установке зажигательных гранат и проволоки для них.