Минута до полуночи - Дэвид Бальдаччи

– Ничего себе, – фыркнул ошеломленный Таннер. – Такая цена за средство передвижения?

– Ну что тут скажешь. Это идет от синдрома «слишком-много-денег». Надо же их на что-то потратить. Впрочем, у меня такой проблемы не возникает.

Пайн медленно отвела взгляд от Ларедо.

– А в машине кто-то был, Сай? – спросила она.

– Нет, насколько я успел увидеть. Стекла были тонированными, и я боялся, что меня заметят.

– Почему? – спросила Пайн.

Таннер смутился.

– Послушайте, я живу здесь из-за того, что другой крыши над головой у меня нет. Я подумал, что у того, кто сидел в машине, есть какие-то права на дом, ну и все такое. Зачем еще сюда приезжать? Я не хотел вступать в дискуссию.

– А вы случайно не помните номеров машины?

– В этом все дело. Номеров не было. Во всяком случае, сзади.

– Хорошо, если машина снова появится, или вы вспомните что-то еще, дайте нам знать, договорились?

– Можете на меня рассчитывать.

Они вернулись ко входу в дом, и Пайн посмотрела на бочку для мусора, в которой все еще что-то горело.

– Сжигать что-то в бочке не самая разумная мысль, когда рядом ребенок, – заметила она.

– Проклятая штука загорается сама, – проворчал Таннер. – Должно быть, там остались угольки после предыдущего раза. Я налью туда воды.

– Хорошая мысль.

Они нашли Блюм в доме, где она кормила Дженни и Роско.

Блюм закончила и отвела Пайн в сторону.

– Ребенку нельзя здесь оставаться, – сказала она. – Она через неделю погибнет либо от недоедания, либо на нее обрушится лестница, либо нападет армия микробов.

– Я над этим работаю, – сказала Пайн, вытаскивая телефон и набирая номер.

Она поговорила пару минут, повесила трубку и повернулась к Блюм.

– Она перезвонит через пару минут.

– Кто?

– Лорен Грэм. Она думает, что у нее есть решение.

Как выяснилось, Грэм не ошиблась. Позднее они забрали Дженни вместе с небольшой сумкой, где лежали все ее вещи, объяснив Таннеру, какой выход они придумали.

Дженни отправится в семью, где уже есть две девочки такого же возраста: их дом находился в одном квартале от главной улицы. Отец был священником местной церкви, его жена не работала и имела репутацию очень заботливой матери.

Таннер сначала возражал, но Пайн и Блюм без особого труда его уговорили.

– Здесь самое главное – благополучие Дженни, Сай. Я знаю, что вы ее любите, но мне очевидно, что вам не по силам уделять девочке необходимое внимание и о ней заботиться. Из этого вовсе не следует, что вы плохой человек. Но сейчас нам следует думать о Дженни.

Некоторое время Таннер молчал, но в конце концов кивнул.

– Когда я был маленьким, учитель начальной школы рассказал нам историю про царя Соломона. Я не собираюсь рассекать ребенка на две части. Она должна поехать туда, где ей будут уделять необходимое внимание. – Он бросил взгляд через плечо на полуразвалившийся дом. – Меня вполне устраивает жить здесь, но для ребенка это совершенно невозможно.

Блюм улыбнулась.

– Что ж, только что вы повели себя как мудрый дедушка.

* * *

– Я буду навещать тебя каждый день, Дженни, – сказал Таннер внучке в открытое окно внедорожника Пайн, когда девочка устроилась на заднем сиденье.

– Ладно, пока-пока.

– Веди себя хорошо у этих людей, договорились?

Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Она захихикала и потерла кожу в том месте, где он ее поцеловал.

– Ты колючий, деда.

– Перед тем, как навестить тебя, я обязательно побреюсь, обещаю, милая.

Блюм положила руку ему на плечо.

– Мы обязательно будем проверять, как у нее дела. О ней будут хорошо заботиться.

Таннер повернулся к ней.

– Я знаю. Я… просто мне не хотелось, чтобы до этого дошло.

– В жизни почти всегда доходит до чего-то похожего. А потом ты адаптируешься и живешь дальше. Я проверю, как дела у вашей дочери и постараюсь убедиться, что она действительно проходит лечение от наркомании.

– Да, я также об этом подумал, Кэрол. – Они обменялись понимающими взглядами.

– Мы не хотим думать плохо о наших детях, но порой стоит раскрыть глаза, – заметила Блюм. – Иногда это единственный способ им помочь.

Таннер отступил назад, и Блюм села рядом с Дженни на заднее сиденье внедорожника. Пайн завела двигатель.

– Вряд ли здесь много людей, владеющих «Пагани», – сказал Ларедо, который на этот раз сидел рядом с Пайн.

– Я могу представить только одного, – ответила Пайн. – Джек Лайнберри.

Они высадили Блюм и Дженни рядом с ее новым временным домом, а Пайн и Ларедо поехали обратно в «Коттедж».

По пути Ларедо сделал несколько звонков и отослал ряд сообщений по электронной почте. Наконец он отложил телефон и недовольно вздохнул.

– Я не нашел «Пагани», зарегистрированный на имя Джека Лайнберри, но автомобиль может являться собственностью его компании.

– Да, такой вариант возможен.

– Но зачем ехать в такой бросающейся в глаза машине, если он собирался просто понаблюдать за твоим прежним домом?

– Я бы хотела знать ответ на твой вопрос.

– Полагаю, мы попытаемся это проверить?

– Да, обязательно. Но сначала нужно сделать базовую работу.

– Раньше, насколько я помню, тебе нравилось импровизировать.

Она на него посмотрела.

– Я люблю все готовить заранее не меньше, чем кто-либо другой. Но на это не всегда есть время.

– Вероятно, в Аризоне тебе приходится быстро принимать решения.

– Ты все правильно понимаешь. Обычно я там единственный агент ФБР, который проводит расследование.

– И тебе это действительно нравится?

Она бросила на него быстрый взгляд.

– А почему нет?

– А вот мне нравится иметь ресурсы. Делаешь звонок, и уже через несколько минут в твоем распоряжении целая команда. Ну а если нужно сделать тяжелую работу, всегда найдется агент или несколько, чтобы ее выполнить.

– Я не против тяжелой работы, если она ведет к аресту.

– Твоя подруга Блюм вчера вечером не только устроила мне проверку, но и сделала строгое предупреждение.

– В каком смысле?

– Она тебя защищала. Рассказала, как высоко ты поставила планку. Хотела убедиться, что я не стану вести против тебя грязную игру.