Меня зовут господин Мацумото! том 5 - Дмитрий Ш.

Аямэ была бодра, жизнерадостна и полна решимости ещё кого-нибудь отмутузить. Честно говоря, — понизив голос, я обеспокоенно оглянулся, проверяя, не слушает ли нас кто, — её резко возросшая воинственность меня пугает. Она словно поверила в свою неуязвимость. Как бы эта дурында, — использовал ласковое прозвище, ещё больше снижая подозрительность Ватанабе, — не попала в неприятности. Одно радует, это больше проблема её семьи, а не моя. Насколько я знаю, серьёзную головомойку дома она всё же получила. Теперь сидит в своей комнате, недовольная всем и каждым в отдельности. Впрочем, сказала, что ни о чём не жалеет. Ей было весело. Прости, — виновато посмотрел на Ватанабе. — Честно говоря, я тоже так думаю.

Показал, что не собираюсь щадить его нежные чувства, набиваясь в друзья. Так и должны поступать, по сути, незнакомцы, которым от Ватанабе ничего не нужно. Вместе с тем, я не хочу его обижать. Умею различать, что хорошо, а что плохо. Перед ним честный и открытый человек. Такого ещё поискать нужно в их мире лицемеров. Одно это уже должно настораживать, но, по другому поводу. Никто не поверит, если я буду изображать праведника. Пусть видит, что я и Мацудара не придаём этой ситуации большого значения.

— Давно так не рисковал, помогая людям напрямую, а не через фонд, — честно признался, имея в виду совсем не парня.

Сома, судя по дрогнувшим бровям и губам, намёк поняла. Чуть заметно покачала головой.

Если бы я навязывался со своим сочувствием и предложениями помощи, Ватанабе бы подумал о моей излишней заинтересованности в этом деле, а значит, возможной причастности. А так, в его глазах я далеко не прост, каким пытаюсь казаться, но относительно понятен, как и положено потомственному аристократу из древнего рода. Все мы, как многослойные луковицы.

— Я поговорю с ней. Посмотрю, что можно сделать, чтобы уменьшить твои опасения, — обеспокоенная Сома кивнула мне под вопросительным взглядом жениха, приняв предупреждение к сведению.

— Спасибо. Ну, как вам тут? Мне, по правде, несколько не по себе. Не люблю большие шумные сборища и открытые, ярко освещённые места, — поделился впечатлениями, меняя не самую приятную для обсуждения тему.

Описав свои впечатления, Сома дала слово жениху, которого ненавязчиво взяла под руку, приучая к мысли о том, что он теперь принадлежит только ей. Поинтересовалась, не требуется ли мне помощь, чтобы освоить здесь. Бросила быстрый, многозначительный взгляд в сторону Момидзи, намекая на возможность прижать одного дурака с ветром в голове к своему изящному, накрашенному ноготку.

— Нет, спасибо, — я беззаботно рассмеялся. — Это мальчишеские дела. Девчонкам в них лучше не лезть. Обычное прощупывание новеньких в классе на то, кто чем дышит, кто для кого будет бегать за булочками, а кто давать списывать. Не стоит внимания. Ребята взрослеют, но своим привычкам не изменяют. Девчонки, вроде тоже. Да, приёмы у нас появляются новые, но подходы остаются прежние, — описал своё видение ситуации, получив согласный кивок от Ватанабе.

— Как знаешь, — расстроилась, так и не сумев расплатиться за недавнюю помощь.

Надеюсь, только для вида, а то слишком уж натурально это выглядело. Впрочем, я бы всё равно не согласился разменивать оказанную услугу на такую мелочь. Опять же, Ватанабе принял это на свой счёт, недовольно посмотрев на невесту, лезущую не в своё дело. А это становится забавным.

Немного поговорив с ребятами, я пожелал им хорошего вечера, собираясь оставить одних. Пусть наслаждаются обществом друг друга. Им определённо найдётся о чём поговорить, навёрстывая упущенное. Однако к моему большому удивлению, Ватанабе не позволил мне откланяться. Зачем-то вежливо, но настойчиво потянул прогуляться с ними. Устроил ещё одну экскурсию, совмещённую с выпивкой, посещением разнообразных фургончиков, бесцельными, на первый взгляд, беседами ни о чём и обо всём сразу. Темы выбирал он, меняя их по одному ему понятному принципу. Даже на второй взгляд, я всё равно не смог нащупать в его словах второго дна, отчего с течением времени напрягался всё сильнее. Насколько же они глубоки? В построении фраз явно прослеживается какая-то система. Причём такое впечатление, идущая рядом Сома, полностью уступившая ему право быть лидером, признавая вину, не только это самое «дно» видела, но и легко просчитывала их последствия. И с учётом того, что я всё понял, и с учётом того, что я ничего не понял, или частично понял, или только прикидываюсь, что… далее цикл повторяется. Если один хитрец меня напрягал, то вторая интриганка откровенно пугала. Они друг друга стоят. Может, теперь Ватанабе забавляется, тонко издеваясь надо мной? Отыгрывается за то, что было.

По сравнению с ребятами я ощущал себя словно маленьким мальчиком, при котором взрослые ведут разговоры о том, откуда берутся дети. Вроде, всё понятно. Звучит убедительно, логично, но пытаешься это представить, связав вместе, получается какая-то фантасмагорическая фигня, порождающая ещё больше вопросов. Может, не плодить сущностей? Сказать им прямо, как есть, или пусть помрут дураками? Кажется, мне срочно нужно качать навык красноречия, тактики и интриг соответствующего уровня, а то так и буду ходить деревянным болванчиком с качающейся головой. Ну или скрытности, во имя лунного сахара, мур-мур-мур. Есть ещё вариант с устрашением, но его мы отложим на конец списка.

Я наивно полагал, что этим вечером, сломавшим планы Шина, больше ничего интересного не произойдёт. Ватанабе в корректной форме, при всём желании не придерёшься, отправил вернувшегося ко мне Шина в свободное плавание, попросив ещё одного ребёнка не путаться под ногами у взрослых. Заявил, что одного Фудзивары им с Сомой более чем достаточно. К тому же, мой статус намного выше, чем у Шина. Не став обижаться, брат быстро нашёл себе другое занятие, как и компанию, что примечательно, женскую. Свою работу он посчитал выполненной, заманив меня сюда и успев провести по всем отмеченным в списке людям. Что будет дальше, его уже не касалось. Так вот, я ошибался. Остановившаяся было рулетка вновь закрутилась.

* * *

Несколько позже. Этот же вечер.

Лёжа в кровати, одетая, поверх одеяла, время-то ещё детское и полуночи нет, бездельничавшая Аямэ с серьёзным видом раздумывала, если плюнуть в потолок и резко подвинуть голову, успеет ли она увернуться и будет ли неудача считаться наказанием небес или изощрённой формой самоистязания? Видимо, больше заняться ей было нечем. Игровой зависимостью Аямэ пока не обзавелась. Вот что сожрало бы всё её время, не только свободное, но и мозг с совестью, положив конец стройности фигуре и изяществу речи.

В этот