Московское царство и Запад. Исторические очерки - Сергей Каштанов

Таким образом, после Октябрьской революции сама тематика исследований по истории крестьянства Среднего Поволжья приобрела совершенно иной, чем раньше, классовый характер. История крестьян стала рассматриваться с сугубо антипомещичьих позиций.

Наряду с этим увеличился интерес к истории крестьянской, и в частности «инородческой» (мордовской и чувашской), колонизации южных областей Среднего Поволжья[781]. Специальные работы были посвящены расселению[782] и социальному положению[783] мордовского крестьянства в XVI–XVII вв. Меньше изучалась помещичья колонизация[784].

Экономическая история Среднего Поволжья разрабатывалась в этот период недостаточно. Лишь в отношении Пензенского края исследовалась по источникам проблема разложения дворянского землевладения[785] и товаризация сельскохозяйственного производства[786]. Почти совсем прекратилась публикация материалов по экономической истории крестьянства Среднего Поволжья[787].

Во второй половине 30-х – начале 40-х годов история крестьянства начинает изучаться в тесной связи с историей отдельных народов Поволжья. В различных дореволюционных публикациях были выявлены и затем переизданы документы, относящиеся к истории Татарии и Мордовии[788].

Классовая борьба остается в это время главной темой историографии крестьянства, однако, если в 20-х – начале 30-х годов изучались в первую очередь «Разинщина» и «Пугачевщина», то теперь в центре внимания становится крестьянское движение первой половины XIX в. Ему посвящаются публикации архивных документов[789] и специальные исследования, в которых вводится в научный оборот большое количество ранее неизвестных источников[790]. П. Г. Григорьев пересмотрел старое представление о волнениях 1841–1842 гг. как «Акрамовском бунте» и указал на широкий размах этого движения[791]. Усилилась тенденция дифференцированного изучения участия крестьянства различных национальностей в классовой борьбе как XIX в., так и периода разинского восстания[792]. Эту тенденцию нельзя не поставить в связь с развитием национальной культуры автономных республик Поволжья, усилением интереса к национальной истории и ростом национальных кадров историков. Исходя из анализа царистских иллюзий и положительных идеалов крестьянства XVIII в., А. Н. Коган дает оригинальную трактовку крестьянской психологии и тактики в период пугачевского восстания[793], которому в рассматриваемый период уделялось мало внимания[794]. Несколько уменьшилось внимание к проблеме крестьянских побегов в район Среднего Поволжья, однако написанная на эту тему статья А. Г. Манькова важна установлением предела крестьянских побегов на юго-восток в начале XVII в. (бежали не дальше Алатырского уезда)[795].

В разработке истории феодального освоения Среднего Поволжья все яснее проявляется стремление связать вопрос о распространении помещичьего и монастырского землевладения[796] с проблемой закрепощения нерусского крестьянского населения[797].