Прости за любовь - Федерико Моччиа

что маме бы это не понравилось.

– Но ведь ты ей не расскажешь? А у меня вот тут… – Он вынимает из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. И разворачивает его. – Я все распечатал.

– А-а-а, вот чем ты занимался у меня в комнате. И что это такое?

– Прочитай. И только не говори, что ты их не знаешь.

– Конечно, знаю. Но меня такое не интересует. А что мне с этим делать?

– Возьми мне хотя бы один и привези. Только не говори, что тебе стыдно; после всего, что, я видел, ты делала…

– Ты ничего не мог видеть, потому что я ничего такого не делала. И собственными руками привезти это такому шкету, как ты, – аморально.

– Во-первых, это не только для меня, но и для Ванни. Во-вторых, мы не шкеты. В-третьих, вот адрес, где ты сможешь их найти. В-четвертых, если будешь занудничать, знаешь, что я сделаю… для начала я пошлю это маме, которая, конечно, будет тебя покрывать, но сразу после я пошлю это папе. Который прилетит сюда быстрее Супермена и надает тебе по первое число!

Ники выхватывает из рук Маттео листок и в бешенстве выбегает из дома, крича:

– Никому не открывайте, и, если позвонит мама, скажи, что я спустилась вниз, и сразу мне сообщи, понятно? – Ники быстро бежит вниз, сворачивает листок и кладет его в карман джинсов.

Надо же. Все сразу на меня свалилось. Еще и братишка – маньяк. У нее звонит телефон. Она смотрит на экран. Только этого ей не хватало.

– Алло.

– Привет, сейчас заеду.

– Я не дома.

– А где?

– Тебе-то какая разница? Я не собираюсь тебе отчитываться.

– Слушай, Ники, давай не будем ссориться.

– Да никто не ссорится, Фабио. Ты говоришь так, будто мы все еще вместе. А уже четыре месяца прошло.

– Три.

– Не считая того раза, когда я дала слабину; но это не значит, что можно все начать сначала.

– Какая ты жесткая.

– Зато твоя сегодняшняя песня была очень нежная, правда?

– Да, ты права, я тебе еще и поэтому звоню. Но может, лучше увидимся, чем по телефону говорить?

– Ладно. Через полчаса на виале Париоли, сто двадцать два. У киноцентра.

– Хорошо, спасибо… Принцесса.

Ники захлопывает телефон. Принцесса… Она снимает со скутера цепь и надевает шлем. Да, на горошине… Когда-то мне безумно нравилось, когда он меня так называл. А сейчас раздражает… Хватит. Я решила. Я ему скажу. И она быстро уезжает на своем скутере. Глава шестьдесят четвертая

Энрико вбегает домой.

– Любовь моя, где ты? Извини, я ужасно опаздываю!

Камилла показывается в дверях спальни: она идеально накрашена и одета. Темный костюм, легкие тени на веках, на губах – розовый блеск. Она улыбается.

– Я так и знала и приготовила тебе сумку для футбола.

Энрико смотрит на нее, не в силах произнести ни слова.

– Но… куда ты собралась?

– Мы пройдемся немного с той моей подругой из спортзала. Помнишь? С которой я прошлым вечером разговаривала. И с нами пойдет еще одна девушка.

– А, понятно. И куда вы пойдете?

– Пока не знаю, решим на месте. – Камилла берет сумочку, кидает туда ключи от дома и закрывает ее. – Между прочим, когда ты идешь играть, я же не спрашиваю тебя, с кем ты идешь. И что вы после собираетесь делать. Увидимся. – И она закрывает за собой дверь.

Увидимся. Но когда? Энрико садится на спинку дивана посреди гостиной. Или, лучше сказать, он на нее падает. Ему хотелось бы задать ей массу вопросов. Типа: и когда же ты вернешься? Телефон оставишь включенным? Или: не говори мне, что там нет связи. Или еще хуже: что он разрядился. Да просто: ты уверена, что тебе надо идти? Он замечает, что опаздывает на футбол еще больше. Встает, проходит в спальню, берет сумку и выходит. Пока он ждет лифт, ему в голову приходит одна странная мысль. Не знаю почему, но сегодня мне лучше побыть арбитром… Лифт открывается. Энрико входит и нажимает на первый этаж. И смотрится в зеркало. Но сколько еще надо ждать этот благословенный или проклятый ответ от сыщика? Я же деньги дал сразу. Проклятье! Он бежит к машине. Садится, заводит мотор. Неизвестно, хорошо мы сегодня сыграем или, как всегда, проиграем. Одно точно: я буду с нетерпением ждать, когда мы закончим, чтобы скорее вернуться домой. И особенно – чтобы увидеть, пришла ли уже Камилла.

Ники протягивает карточку продавцу, тот проводит ею в аппарате, чтобы высветилось имя.

– Чья карточка?

– Моего брата.

– Как его зовут?

– Маттео.

– Нет. Карточка не его.

– Клянусь вам. А, подождите. Может быть, там Ванни.

– Да, Ванни, да. Хорошо, все в порядке. Что вы хотите?

Ники передает ему листок, сложенный вчетверо.

– Один из этих фильмов.

Продавец просматривает список:

– Этого и этого у нас просто нет, а все другие на руках.

– Вот жесть!

Продавец внимательнее смотрит в список:

– Некоторые я даже никогда не видел. Вот этот, например: «Нирвана» Фрэнка Саймона с Деборой Уэллс и Валентиной Деми. Мне говорили, что это отпад. Сплошной секс. Ты видела? Это культовое порно. Могу дать тебе кое-что…

Ники с подозрением смотрит на него. Продавец улыбается:

– Сейчас есть несколько, но только для геев. А у тебя, я вижу, все же традиционная ориентация…

– Э-э… да.

Кто-то подходит к прилавку и возвращает сильно потрепанный DVD:

– Держите, спасибо, суперпорно… Джессика Ризо, как всегда, на высоте.

Продавец отмечает что-то в журнале и, довольный, протягивает диск Ники:

– Вот. Он как раз в самом начале твоего списка.

Ники смущенно берет диск. Человек, принесший его, уже пошел к выходу и вдруг оборачивается:

– Эй, это ты? Ники! Я тебя не узнал сначала! Я – Пьетро, друг Алекса!

Ники смущается еще больше.

– Конечно, как же… Я прекрасно помню…

– А, значит, у нас обоих хорошая память и еще кое-что общее, как я вижу… – Он подбородком указывает на диск с фильмом.

Ники пытается выйти из положения:

– Э-э… да нет, представь себе… я проиграла… то есть это типа пари…

– Слушай, ну ты молодчина! А сейчас просто… фантастика! Слушай, открой мне секрет: ты смотришь это с Алексом?

Ники теряется. Все бесполезно, его не переубедить.

– Да, но не говори ему этого. Хочу сделать сюрприз.

– Супер! Хорошо вам! Я много раз пытался предложить это жене, но она ни в какую. А потом жалуются, что браки разваливаются. Ладно, извини. Мне надо бежать. – Пьетро прощается и бежит к выходу. Обернувшись, кричит: – Извини, Ники, последний вопрос! Нет ли у тебя подруги… в общем… которая любит