Американская разведка против Сталина - Николай Платошкин

Наконец, 19 ноября 1950 года ЦРУ сбросило над Албанией 9 диверсантов. Часть из них была сразу же обезврежена, некоторым удалось уйти в Югославию. Население Албании отказалось поддержать «освободителей». Но Визнер не унимался. 23 июля 1951 года в Албанию сбросили еще 12 человек. Шестерых убили сразу, еще четверых сожгли заживо в доме, где они пытались обороняться. Двое «коммандос» попали в плен. «Балли Комбетар» потребовала прекратить бессмысленные «акции», но Визнер при поддержке Даллеса горел желанием продолжать борьбу. Жизни албанцев и Визнера и Даллеса мало интересовали.

Всего ЦРУ в 1951–1952 гг. потеряло в Албании около 200 агентов. Излишне говорить, что никакого восстания так и не состоялось. В 1961 году Даллес (тогда директор ЦРУ), невзирая на албанский опыт, убедит только что избранного президента Кеннеди организовать высадку эмигрантов на Кубе. И тогда Даллес обещал в этом случае «народное восстание», обманув президента. Это стоило ему поста директора ЦРУ, должности, которой он добивался всю жизнь.

Позднее ЦРУ пыталось объяснить провал албанской операции «фактором Филби». Однако заброска агентуры в Албанию продолжалась и после отъезда Филби из Вашингтона (об этом ниже), когда он уже ничего не мог сообщить в Москву. Причина фиаско американской разведки в Албании, как представляется, была иной. В ЦРУ и тогда и позднее никак не хотели признавать, что большинство населения за «железным занавесом»» поддерживает социализм. Ведь идеология Визнера и его коллег никак не допускала никакой привлекательности социализма. Коммунисты могли держаться у власти только на штыках, а угнетенный народ, естественно, был всецело на стороне «свободного мира». Все, что противоречило этому незыблемому канону, считалось недопустимой «ересью».

Филби так описывал провал англо-американской операции в Албании: «СИС удалось, наконец, высадить небольшую группу агентов на албанский берег с заданием проникнуть в глубь страны, собрать необходимые данные и, двигаясь к югу, уйти в Грецию. Англичане надеялись, что собранные агентами по пути сведения помогут впоследствии осуществить более широкие планы. Операция, разумеется, была безнадежной с самого начала. Агенты СИС смогли бы чего-нибудь добиться, только проникнув в города. Но города находились под неослабным контролем албанских властей. Поэтому, чтобы выжить, агентам приходилось прятаться в горах, где они могли бы принести хоть какую-нибудь пользу, если бы страна была охвачена восстанием. Возможно, в основе нашей авантюры лежала именно невысказанная надежда на восстание. Точно так же, как в более поздние времена (когда пора бы было поумнеть) некоторые рассчитывали, что высадка диверсантов в заливе Кочинос зажжет пожар на Кубе. В итоге несколько агентов все же сумели пробраться в Грецию, где их с величайшим трудом удалось вырвать из лап греческой службы безопасности, которая могла расстрелять их ни за грош. Информация, которую они принесли, была почти полностью негативной. По крайней мере, было ясно, что их нигде не встретили с распростертыми объятиями. С течением времени операция была потихоньку забыта, не оказав сколько-нибудь заметного влияния на обстановку в Албании»[274].

Между тем положение Филби резко осложнилось после ареста в Англии Клауса Фукса. Гувер немедленно почуял в «деле Фукса» американский след и попросил англичан разрешить приезд в Лондон группы следователей ФБР. Через Филби Гуверу передали отказ – Фукс уже ожидал суда, и о новом следствии по его делу по закону не могло быть и речи.

Летом 1950 года тучи над Филби сгустились. Причем пришли они с неожиданной стороны. Соратник Филби по «кембриджской пятерке» Гай Берджесс письмом собщил, что его назначили в посольство Великобритании в Вашингтон. Филби знал, что Берджесс любит выпить, и в этом состоянии часто попадает в различного рода скандалы и переделки. Причем об этом знала и служба безопасности британского МИД, сообщившая о новом сотруднике посольства и самому Филби со странным выводом, что худшее в отношении Берджесса, возможно, еще впереди.

Филби принял ошибочное решение и позволил Берджессу поселиться вместе с ним в холостяцкой квартире, чтобы держать друга под присмотром.

К моменту приезда Берджесса американцы (а значит, и Филби) по данным расшифровки (проект «Венона») уже знали, что из английского посольства в Вашингтоне от агента «Гомер» идет утечка информации. В отличие от ФБР для Филби этот источник тайной не был – речь шла о члене «кембриджской пятерки» Дональде Маклейне (хотя Филби связи с Маклейном на тот момент не имел). По совету советских друзей Филби сообщил обо всем этом Берджессу.

Маклейна (он руководил американским отделом британского МИД) решили предупредить, но пока не выводить из игры. Филби должен был уехть из Вашингтона в Лондон в середине 1951 года, и к этому времени можно было бы организовать и «исчезновение» «Гомера». Одновременно хотели отправить назад в Англию и Берджесса, которому не нравилась ни чиновничья работа в МИД, ни Америка.

Филби по заданию британской разведки «искал» в Вашингтоне «Гомера» и регулярно обедал с Энглтоном. А вот Харви Филби сразу показался подозрительным, и он открыто говорил о своих сомнениях всем в ЦРУ. Но доказательств у него не было, а после дела Бентли его мнению не очень-то и доверяли. Ведь после многолетних допросов Харви никого за шпионаж в США так и не осудили. Харви пытался убедить в обоснованности своих подозрений Энглтона, но тот отмахнулся: «Ким – наш хороший друг…»[275]

Подозрение Харви пало и на Маклейна, однокашника Филби по Кембриджу. Харви не сомневался, что Маклейн и есть тот самый «Гомер», которого безуспешно искали ФБР и британская разведка. Но тут британцы отправили Маклейна в посольство в Каире, и Харви переключил свое внимание на еще одного друга Филби – Берджесса. Поначалу Харви ухватился за гомосексуализм Берджесса (сказалась школа ФБР) и за мнение самих же британцев, что новый сотрудник их посольства представляет собой риск с точки зрения безопасности.

Подозрения и просто ненависть Харви к Филби достигли пика после одного инцидента в доме резиденгта СИС. На светской вечеринке у Филби по обыкновению сошлись работники ЦРУ, и все шло как обычно, пока не появился пьяный Берджесс. «Либби» (тоже в изрядном подпитии) уговорила Бержесса, известного своими рисунками, начертать ее портрет. Берджесс быстро нарисовал шарж, на котором жена Харви была изображена с раздвинутыми ногами и с задранной юбкой. Проснувшийся от алкогольной дремы Харви хотел ударить обидчика, но промахнулся. Филби извинился за поведение друга, но Харви затаил злобу и на Берджесса и на самого хозяина застолья.

После этого случая Харви открыто утверждал, что Филби – советский агент. Но доказательств по-прежнему не было, пока 25 мая 1951 года не грянул гром среди ясного неба: Маклейн и Берджесс исчезли. И в Америке и в Англии поняли, где их надо было бы искать.

Филби в контактах с ФБР выдвинул следующую версию. Маклейну в последнее время не давали доступа к некоторым документам британского МИД, что тот воспринял как подозрение. А тут еще в Вашингтоне появился старинный друг Маклейна Берджесс, передавший приказ от советских хозяев немедленно уйти, что оба советских разведчика и сделали.