Я слишком долго мечтала - Мишель Бюсси

* * *

– Я уезжаю, Оли… В Руасси.

Не чувствую под собой ног, не слышу, что говорю, не ощущаю собственные пальцы – не уверена даже, что они смогут держать руль.

Илиан… Обречен…

Когда Лора отключилась, я как сомнамбула вслепую пошла домой. Схватила сумку, ключи от машины и так и уехала бы, не предупредив Оливье, если бы не столкнулась с ним в дверях.

– Правила… наши правила, Оли… стюардессы обязаны… быть в распоряжении… даже… даже если рейс отложен… рейс… на Джакарту…

Оливье мне не верит. А я и не пытаюсь заставить его поверить. Хотя на сей раз говорю правду. Лора мягко сказала мне: не торопись, мама, твой друг еще под наркозом, он придет в себя часа через три, тогда и навестишь его. Вот я и решила сперва поехать в Руасси, подождать там, а потом уже отправиться в Биша.

– А я думал, что мы перестали обманывать друг друга, Нати. Почему бы тебе прямо не сказать, что ты едешь повидать этого типа с ласточкой?

– Я не еду его повидать.

– Что так?

– Потому что… потому что он скоро умрет, Оливье. Ему осталось жить всего несколько дней… Он…

Странное дело: Оливье не удивлен. Может, меня выдало мое искаженное лицо, моя походка сомнамбулы?

– Откуда ты это знаешь?

– Меня… мне позвонили из больницы и…

– Перестань лгать, Натали! Умоляю, хватит лжи!

– Лора… Мне позвонила Лора.

Оливье молчит. Он понимает, что я его не обманываю, и этого ему достаточно.

А ведь он много чего мог бы сказать.

Например, обвинить меня. Зачем ты посвятила нашу дочь в свои шашни, когда даже я ничего ей не сказал?

Или простить. Этот тип, который чуть не испортил нам жизнь… ладно уж, езжай к нему, Натали, попрощайся.

Или торжествовать. Я жив-здоров, Натали, я здесь и всегда буду здесь, с тобой, когда другие уйдут. С тобой.

Оливье пропускает меня, я сажусь в «хонду» и смотрю на часы на приборной панели.

13:51

По прежнему расписанию я должна была через два часа вылететь в Джакарту. И меня захлестывают образы центральных улиц города, превратившихся в каналы, перепуганных туристов среди развалин и осколков стеклянных стен отеля Great Garuda, унесенных волной цунами.

Стеклянная стена ресторана на двенадцатом этаже Great Garuda дарит посетителям незабываемый вид на джакартскую бухту – пальмовые джунгли, кое-где с вырубками для рыбацких хижин, высоченные пирамидальные крыши буддийских и даосских храмов; все это отделено от моря только узенькой полоской белого песка, где играют целые выводки детишек. Никаких холмов, никакой плотины. Так и чудится, что любая более или менее высокая волна может затопить весь город, пощадив только тех, кто живет в многоэтажках. Буйная гроза обрушилась на Джакарту, как всегда по вечерам, и почти мгновенно стихла. Экваториальная жара тут же высушила улицы, сточные канавы, витрины и террасы с бассейнами. Возобновилось уличное движение. Тронулись в путь тысячи велосипедистов, но только местные – клиенты международных отелей предпочитают ездить в автобусах с кондиционером.

Из пятидесяти ресторанных столиков занята едва ли половина, и почти все посетители – мужчины, почти все при галстуках и почти все, если не считать нескольких западных туристов, азиаты, скорее всего, дельцы. Индусы, малайцы, корейцы, японцы, китайцы – я с удивлением констатирую, что мне легко распознать их национальность по росту, элегантности или степени раскованности. Романтическая панорама бухты, видимо, избавила хозяев отеля от необходимости заботиться о его интерьере. Безвкусный палас с узором из лиловых цветов гибискуса, большой аквариум с подсветкой, огромные телеэкраны – один со спортивной программой, другой с караоке – вот и весь декор, плюс отдаленный запах жареного мяса.

Ну и конечно, колченогий стол.

Официант приносит нам два меню в кожаных переплетах, украшенных великолепной Гарудой – мифической птицей Индонезии. Илиан их не открывает. Он задерживает официанта, с улыбкой смотрит на него и уверенно заказывает:

– Sarang Walet. Two[121].

Я перевожу удивленный взгляд на парня, и тот поясняет на почти безупречном французском:

– Ласточкины гнезда, мадемуазель.

Ласточкины гнезда?

Официант удаляется, а я как дура пялюсь на Илиана. Мне никогда не приходилось пробовать это изысканное блюдо. Самое дорогое и роскошное из всех азиатских специалитетов. По легенде, люди собирают их, рискуя жизнью, на верхушках скал над морем или на пальмах в джунглях… Не говоря уж о том, что килограмм этого редкостного кулинарного сокровища, обладающего, как говорят, свойствами афродизиака, стоит десять тысяч франков! Даже в Индонезии, самом крупном поставщике этого продукта в мире.

Я прикасаюсь к руке Илиана:

– Не надо, Ил. Это блюдо стоит целое состояние. Месячная зарплата – за суп из перьев…

– Если ты имеешь в виду мои гонорары, то это, скорее, мой годовой доход.

Наши пальцы сплетаются.

– Илиан, я оценила твой красивый жест: ласточкино гнездо для Мисс Ласточки. Очень романтично, браво! Но не нужно, это уж слишком.

– Это ничего не будет стоить!

Я пристально гляжу на него, встревоженная еще больше. Предпочитаю другие его выдумки – бесплатные и спонтанные, плод его воображения.

– Мне не нужен такой подарок.

– А я его тебе и не дарю.

Ничего не понимаю. А Илиан пристально смотрит на что-то за моей спиной. Оборачиваюсь и, следуя за его взглядом, вижу десятью столиками дальше… Улисса! Улисса Лавалье. Который сидит в компании азиатов в серых европейских костюмах, все трое почти такие же дородные, как он сам.

– Эту работу нашел мне Улисс, – объясняет Ил. – Улисс – ловкий малый. Не думаю, что у него в кармане больше денег, чем у меня, но он умеет делать дела. За мои выступления по всей Южной Азии – в Индонезии, Малайзии, Таиланде – он положил мне нищенский гонорар, зато оговорил с хозяевами отелей вознаграждение натурой. Бесплатное жилье и еда!

Слежу уголком глаза, как Улисс расправляется с огромным блюдом устриц.

– Я смотрю, он и себя не забывает!

– Согласен, – признает Илиан. – Боюсь, если и дальше буду играть во всех барах планеты, от Сан-Диего до Борнео, на условиях бесплатного питания, то скоро заведу себе такое же брюхо…

Я заставляю себя улыбнуться. Ил наклоняется ко мне и шепчет:

– Теперь понимаешь, почему больше никогда не должна пытаться меня увидеть?

Меня восхищают его отчаянные попытки свести ситуацию к шутке. А мне хочется заплакать, встать и убежать в номер. Лечь в постель рядом с ним и молча любить его.