К бою! - Александр Гулевич

Умолкнув на некоторое время, профессор оглядел притихший зал и в глубокой задумчивости перевернул несколько листов текста своего доклада и, вздохнув, с печалью в голосе заговорил вновь:

– Да, господа, у нас с вами огромные проблемы, мы надорвались, нам нужна передышка, во время которой нам предстоит решить очень многое, по сути, нам предстоит перестроить весь наш уклад, хотя цена этого будет весьма велика, но и не так дорого, как может показаться на первый взгляд, но есть одно препятствие. Очень важно не допустить в России легитимную смену власти. Таким образом мы решаем сразу несколько наших проблем. Во-первых, это обеспечит приток капиталов в наши финансовые институты, а во-вторых, мы получим затяжное гражданское противостояние, где для того, чтобы его как можно дольше затянуть, необходимо будет подкидывать дровишки и тем, и другим, и третьим. Хартленд должен пылать, как и арабский мир и Китайский дракон. Под прикрытием этого мы и зачистим своё население, избавившись от отморозков и прочего биологического мусора с дармоедами. Таким образом, мы освободим столь необходимые ресурсы, занятые для обеспечения определенного уровня жизни отбросов, и, соответственно, урежем для них доступ к современной медицине. Поймите, господа, идёт жёсткая борьба за будущее, и борьба эта беспощадна. Для того чтобы нам перестроиться и стать лидерами в будущем, жизненно необходимо пойти на серьёзные жертвы. Если у вас есть вопросы, задавайте, я постараюсь вкратце на них ответить.

Хант, вдумчиво вслушивавшийся в каждое слово, на несколько мгновений замер, борясь в глубине души с самим собой, после чего, медленно поднявшись, внимательно посмотрел в глаза учёного и негромким голосом задал ему вопрос:

– То, что вы сказали, очень интересно и заслуживает особого внимания, да и вопросов вызывает огромное число, но я задам лишь один вопрос. Скажите, по какой причине вы вывели за скобки армаду вторжения иной расы, ведь она ещё не побеждена и способна нанести человечеству поражение, да к тому же противник способен перебросить подкрепления.

Профессор, пожевав губами, также внимательно посмотрел на отставного разведчика и, прищурив правый глаз, ответил:

– Да, я этот момент опустил сознательно, так как все наши аналитические выкладки показывают, что армада вторжения надорвалась, как и противник в целом, если бы это было не так, враг давно бы усилил армаду, выслав сильное подкрепление, но этого ведь так и не случилось. На этот счёт, конечно, расслабляться не следует, но и только. Русские занимались армадой вторжения, прошу заметить, весьма успешно занимались, вот пусть и продолжают ею заниматься. Что касается опасений насчёт того, что русские завладеют какими-нибудь особыми технологиями, которыми мы не владеем, то не стоит особо переживать по этому поводу. У нас на Новом Санкт-Петербурге агентов влияния пруд пруди, найдём управу на любые изыски, но надо понимать, что самое главное – сделать власть в России в глазах всего остального мира, и в особенности в глазах самого русского народа, нелегитимной, чем сейчас мы вплотную и занимаемся.

– Благодарю за ответ, профессор, – отозвался Хант и, присев на стул, продолжил внимательно слушать Миллера. После того как он присел, посыпались вопросы от других членов закрытого клуба. Многих из них Джереми Хант знал или слышал о них краем уха. Были и такие, о которых он ничего не знал, но судя по заданным вопросам, люди эти были ой какие непростые. Вопросы профессору Миллеру продолжали сыпаться чуть более часа, после чего он удалился, и на освободившуюся трибуну вышла пожилая женщина и зачитала свою речь. Её доклад касался образования и манипуляторного управления обществом и поведением людей через современные технологии в образовании, которые необходимо внедрить.

Всё это продолжалось почти семь часов, и когда удалился последний выступающий, изрядно утомлённый Джереми Хант поднялся и направился на выход, но не дошел до двери зала, когда к нему подошёл один из лакеев и предложил проследовать за ним. Некто хотел с ним поговорить в приватной обстановке. Поднявшись на третий этаж, где располагались гостевые покои, лакей привёл Ханта в один из номеров и удалился. Помещение, где оказался отставной разведчик, было небольшим и, по всей вероятности, являлось переговорной комнатой, где уровень защиты от прослушивания был высший. В свою бытность кадровым сотрудником Центрального разведывательного управления он с такими помещениями некоторое время дело имел, вот только кроме него самого в помещении не было никого.

В некоторой задумчивости Хант подошёл к столу и, отодвинув деревянный резной стул, присел на него и стал ожидать того человека, который хотел с ним поговорить. Ждать пришлось чуть более получаса, во время которых отставной разведчик многое передумал, но так и не смог определить для самого себя, кто конкретно хотел его видеть. По прошествии получаса входная дверь открылась, и в кабинет вошёл довольно пожилой мужчина, от вида которого у Джереми Ханта едва не отвисла челюсть от изумления, но мгновенно взяв себя в руки, он поднялся и сделал несколько шагов навстречу.

– Добрый вечер, сэр. Честное слово, не ожидал вас встретить в клубе, для меня это большая неожиданность, – честно признал Хант, внимательно изучая лицо первого заместителя директора Центрального разведывательного управления, буквально на днях назначенного на эту должность и считавшегося ставленником не только президента, а целого конгломерата промышленников Севера.

– Добрый вечер, Джереми, – отозвался заместитель директора Джон Ди Морро и, тяжело вздохнув, предложил присесть за стол. Хант присел первым, а следом грузно присел и Морро. Поворочавшись несколько мгновений, он поднял свой тяжёлый взгляд на своего собеседника и заговорил: – По завершении нашего разговора тебе, Джереми, предстоит обязательный ритуал вступления в наш тайный клуб для избранных. Ситуация такова, что я был вынужден нарушить целый ряд наших традиций, чтобы с тобой встретиться, не вызывая при этом каких-либо подозрений, и на это были веские причины. Карл Густавсон, через которого мы давали вам весьма деликатные задания, погиб во время несчастного случая. Это официальная версия, а по факту его ликвидировали, причём сделали это демонстративно. Для чего и зачем и, главное, кто и с какой целью, непонятно, хотя, конечно, некоторые предположения уже имеются, люди работают, но из-за этого нарушились несколько очень важных контактов, в том числе и с вами. Скажите, на каком этапе находится работа по найму Иностранного легиона, находящегося в подчинении господину Боброву?

– Пока толком никак, если быть честным, – выдохнул Хант. – Бобров – человек далеко не глупый, да и советники у него люди более чем серьёзные, пока он не дал своего принципиального согласия, но и не отверг с ходу моё предложение. Он пообещался провести все расчёты и только после этого готов будет со мной встретиться на нейтральной территории. Пока он со мной на связь не выходил, так что приходится ждать.

– Гм-м-м… Это дело крайне желательно ускорить, этот легион нам необходим довольно в скором времени, да и Боброву он не слишком-то и нужен, – проронил Ди Морро и, помолчав несколько мгновений, продолжил: – Джереми, армада армадой, но и без неё у нас полным-полно проблем, внутриэлитные противоречия настолько сильны, что дальше некуда, и что характерно, никто не хочет идти на компромисс, а значит, драке быть, это неизбежно. Помимо легиона, надо будет намекнуть Боброву, что ему по силам взять власть на Новом Санкт-Петербурге, и никто особо против выступать не будет. Не надо что-то там объяснять или пояснять, достаточно сделать проброс и посмотреть на его реакцию, для начала этого будет вполне достаточно. Наши аналитики предполагают, что такие мысли в голове Боброва должны быть непременно, но так ли это, мы не знаем, так как психологического портрета на него у нас как такового нет, слишком он закрыт. Вообще, странная ситуация, мало того что про самого Боброва мы знаем… да, в сущности, ничего не знаем, так ещё к тому же у нас нет никакой информации из его ближайшего окружения.